С началом Великой Отечественной войны в СССР родилось и обрело по-настоящему всенародный характер движение по сбору средств в фонд обороны страны. Отдельные граждане и целые трудовые коллективы на заработанные деньги и личные сбережения покупали и передавали фронту танки, самолеты, орудия. Достаточно бегло взглянуть на внушительный список именных танковых колонн и отдельных боевых машин, построенных на деньги населения, чтобы убедиться, насколько массовым был этот патриотический порыв тружеников тыла. Об одном из этого великого множества именных танков, носившем имя «Фронтовая подруга», и пойдет речь.

История этой легендарной тридцатьчетверки началась осенью 1942 г. в Свердловске. К тому времени на всех хлебозаводах, объединенных в Свердловский трест, как и во всей стране, набирало силу общественное движение помощи фронту. Работники отрасли собирали средства на постройку танковой колонны «Свердловский пекарь».¹

Не остался в стороне и состоявший фактически из одних женщин коллектив свердловского хлебозавода № 1 (из мужчин на предприятии были лишь главный механик, главный инженер и студенты — грузчики муки). Поэтому работать женщинам приходилось с полным напряжением сил. Хлебозавод не только выпекал хлеб для города, но и производил сухари для армейских пайков.

Женщину, предложившую собрать деньги на танк, звали Розалия Михайловна Шасолина, и о ней следует рассказать подробнее. Розалия Михайловна родилась в 1906 г. на ст. Попово Васильевского районана Запорожской области. В 1925-1926 гг. работала руководителем сельскохозяйственной трудовой колонии в Большой Коренихе, затем до 1927 г. — учителем ликбеза в с. Богоявленском. До 1941 г. работала адвокатом в г. Николаеве. В первые дни войны эвакуировалась с семьей в г. Свердловск, где трудилась на хлебомакаронном комбинате. Здесь она и стала организатором сбора средств на покупку танка. Вот как об этом рассказывала в своей книге сама Р. М. Шасолина.

Сразу надо сказать, что Розалия Михайловна обладала огромной энергией и незаурядным организаторским талантом. Этот танк – далеко не единственный в ее «послужном списке». В 1944 г. здесь же на хлебомакаронном комбинате она организовала сбор средств на постройку второй боевой машины. А еще раньше, в начале марта 1943 г. она встречалась с И. М. Филипповым, бывшим председателем Николаевского облисполкома, который прибыл в Свердловск в качестве уполномоченного ЦК по авиационной промышленности. Во время свердловской встречи возникла мысль о постройке танковой колонны «Красный Николаев»². Вскоре (после освобождения Николаева) Филиппов был назначен секретарем Николаевского обкома партии.

Но и это еще не все. Дочь Р. М. Шасолиной первоклассница Мара стала инициатором сбора средств в своей школе на постройку танка «Школьник Свердловска».

В то время директором школы был Е. И. Каган, который через много лет рассказывал об этом эпизоде так.

Предложение Мары показалось директору чрезвычайно важным и получило всяческую поддержку. Школа № 67 первой среди свердловских школ начала собирать деньги на собственный танк. Невероятно, но факт: требуемую сумму учителя и школьники собрали за три дня!

Апрельским утром 1943 г. во дворе школы состоялся митинг, на котором построенный на деньги учителей и учеников танк «Школьник Свердловска» был торжественно вручен экипажу лейтенанта Воронкова (предположительно из Уральского добровольческого танкового корпуса).

Выступивший на митинге командир экипажа пейтенант Воронков на прощанье поднял Мару на руки, поцеловал и обещал написать ей письмо. Этот момент запечатлели кинооператоры Свердловской киностудии.

    

Танк «Школьник Свердловска» участвовал в освобождении Украины. Но боевой путь экипажа оказался коротким. Двигаясь в направлении на Казатин, «Школьник Свердловска» подорвался на мине. Весь экипаж погиб.

Однако вернемся к сбору денег на танк коллективом хлебомакаронного комбината № 1. В дни получек женщины жертвовали, кто сколько мог. Вскоре сбор средств прекратили. Не было на комбинате ни одного человека, который бы не внес деньги. Р. М. Шасолина вспоминает, что, поскольку практически у всех женщин кто-то был на фронте, танк решено было назвать «Фронтовая подруга». Однако, как было указано выше, дочь Шасолиной Мара Ивановна Колева в своих воспоминаниях утверждает, что «мама предложила своим товарищам по работе с хлебомакаронного комбината собрать деньги на танк «Боевая подруга» и подарить его фронту». К сожалению, Р. М. Шасолина скончалась в 1981 г. А имя танка до сих пор вызывает споры и является одним из самых невыясненных моментов во всей этой истории.

Когда деньги были собраны и переведены на счет Уралмашзавода, встал вопрос о выборе экипажа. Военпред завода посоветовал обратиться к командиру запасного танкового полка.

Командир запасного полка полковник Макеев с выбором экипажа голову не ломал, а поступил просто: построил отдельно от экипажей их командиров и достал список. Первым по алфавиту в списке значился лейтенант Байда. Он и стал командиром именной машины.

Лейтенант Кирилл Иванович Байда. Родился в 1915 г. в с. Кривое Озеро Кривоозерского района Одесской области, украинец. На действительной служил писарем в штабе полка в Львовском гарнизоне. В 1940 г. был принят в партию (партбилет № 3337961). До войны работал в колхозе трактористом, учетчиком полеводческой бригады. В июле 1941 г. Песчанокопским РВК Ростовской обл. был призван в ряды Красной Армии. Закончил (предположительно) танковое училище. С мая 1943 г. на фронте.

Кроме него в состав экипажа вошли:

— механик-водитель старшина Макушин Михаил Павлович. Родился в 1915 г. в п. Серебряковский Екатерининского района Саратовской области, руский. Кандидат в чл. ВКП(б). В 1936-1940 гг. находился на срочной службе в РККА, затем работал председателем колхоза. В 1942 г. призван Кировским РВК г. Саратова.

— радист-пулеметчик мл. сержант Алексин Иван Федорович. Родился в 1917 г. в Подмосковье, русский. В сентябре 1938 г. был призван в ряды РККА Октябрьским РВК г. Баку. На фронте с января 1942 г., в том же году был принят в партию.

— командир башни Степан Яковлевич Яшкин, рабочий из Горького.⁴

7 марта танкисты были приглашены работницами хлебомакаронного комбината № 1 на собрание, посвященное Международному женскому дню, а в 13 часов следующего дня на территории комбината состоялась торжественная церемония вручения боевой машины экипажу.

Неясно, откуда Розалия Михайловна взяла эти подробности. Дело в том, что в фондах РГАКФД сохранились фотографии, на которых запечатлен момент передачи танка экипажу. И на этих снимках отчетливо видна надпись, сделанная с обеих сторон на корпусе и башне тридцатьчетверки: «Боевая подруга». Других надписей на танке нет. Это не единственная нестыковка — в книге Р. М. Шасолиной они встречаются довольно часто.

       

Однако надо заметить, что с момента торжественного вручения танка экипажу до отправки его на фронт прошла целая неделя. За эту неделю внешний вид танка совершенно изменился: боевая машина получила зимнюю маскировочную окраску. Надписи с бортов корпуса исчезли, на белой башне надпись «Боевая подруга» пришлось делать темной краской. На башне танка (см. фото ниже) первое слово не читается, угадываются лишь контуры последней буквы «Я». В левом верхнем углу снимка — увеличенный фрагмент надписи. Смотрим внимательно, чтобы убедиться: «подруга» определенно «боевая», а не «фронтовая». В противном случае при такой гарнитуре и размере шрифта слово «фронтовая» неизбежно вылезло бы на кормовой лист башни.

Возникает резонный вопрос: зачем в середине марта понадобилось наносить на танк белый камуфляж, ведь максимум через месяц машину придется перекрашивать? А «Боевую подругу» никто и не красил в белый цвет. Танк на хлебокомбинате и танк на площади Уралмашзавода — две совершенно разные машины. Чтобы в этом убедиться, достаточно присмотреться к башням обоих танков. На снимке слева — литая башня производства УЗТМ (поручни для десанта появились в октябре 1942 г., причем поручни подобной конструкции выпускал исключительно Уралмашзавод). На ранних выпусках отсутствовал пистолетный порт (отверстие для стрельбы из личного оружия). Нижняя кромка башни тупая. На снимке справа — штампованная башня УЗТМ с пистолетным портом. Нижняя кромка острая, имеет характерный дугообразный изгиб. Более того, танк на площади Уралмашзавода не линейный, а командирский: отчетливо видна антенна радиостанции, закрепленная на правом борту корпуса.

    

Думается, все объясняется просто. Война не оставляла времени на митинги. Вполне вероятно, что в момент, когда делегация работниц хлебомакаронного комбината № 1 на площади Уралмашзавода провожала танкистов на фронт, «Боевая подруга» уже стояла на платформе готового к отправке эшелона. Но не провести торжественную церемонию значило поступить по-свински с женщинами, отдавшими последнее на постройку боевой машины. Поэтому нашли компромисс: подогнали первую свободную тридцатьчетверку и наспех написали на броне «Боевая подруга». Оттого и запомнилась Р. М. Шасолиной свежая краска. Возможно, что на другой стороне башни действительно была нанесена надпись с упоминанием работниц комбината.

А откуда вообще взялось название «Фронтовая подруга»? Впервые о «Фронтовой подруге» рассказал в своей книге воспоминаний, вышедшей в 1962 г., бывший работник политотдела армии Д. И. Кочетков. В 1973 г. в «Записках командарма» о «Фронтовой подруге» упомянул командующий 4 гв. ТА Д. Д. Лелюшенко. В том же году в «Правде» появился материал под названием «Три судьбы «Фронтовой подруги». В 1975 г. увидела свет книга Р. М. Шасолиной «Все остается с нами». Был еще ряд публикаций в периодических изданиях, но уже много позднее, причем все эти публикации в основном перекликались с воспоминаниями Р. М. Шасолиной.

Может показаться невероятным, но первым, кто употребил имя «Фронтовая подруга» применительно к танку, был сам К. И. Байда. Об этом свидетельствуют его письма, отрывки из которых приводит Р. М. Шасолина. Чем это объяснить — совершенно непонятно. Возможно, это название нравилось К. И. Байде больше. Ведь называют же многие водители свои машины «ласточками» или как-то еще. Вероятно, из-за этого и случилась неразбериха с названием танка тридцать лет спустя при написании Р. М. Шасолиной своей книги: многие события из памяти стерлись, а письма Байды вкупе с воспоминаниями Кочеткова и Лелюшенко оказались под рукой. Такое стечение обстоятельств и стало причиной данного недоразумения.

В вопрос о «Боевой подруге» необходимо внести максимальную ясность (насколько это вообще возможно в условиях дефицита достоверной информации). В противном случае мы рискуем окончательно запутаться в паутине домыслов и непроверенных фактов. Прежде всего следует уяснить, что именная тридцатьчетверка К. И. Байды была не единственной боевой машиной, носящей имя «Боевая подруга». Известно по крайней мере еще о нескольких танках с таким же названием.

    

Танк Т-34-76 «Боевая подруга» из состава 26 гв. танковой бригады известен достаточно широко. Он был построен на средства М. В. Октябрьской, которая, получив специальность механика-водителя, воевала на этом танке. К сожалению, на очень многих интернет-ресурсах авторы, не утруждая себя элементарной проверкой размещаемого контента, бездумно публикуют фотографии «Боевой подруги» Байды, с легкостью выдавая его за танк Октябрьской, чем вводят в заблуждение читателей и усиливают мутный поток дезинформации.

О другой «Боевая подруге» — ИС-2 — известно лишь, что она закончила войну в составе 7 гв. тяжелой танковой бригады.

Есть также сведения, что в феврале 1942 г. к 24-й годовщине РККА, свыше 50 тыс. руб. собрали на танк «Боевая подруга» жители освобожденной Калуги.

Кроме того, в январе 1942 г. жены фронтовиков Омской области собирали средства на постройку танковой колонны «Боевая подруга».

И, наконец, к уже перечисленным «Боевым подругам» следует добавить два танка, на которых в разное время воевал К. И. Байда в составе 93 отдельной танковой бригады. Вполне возможно, что список этот далеко не полный.