НИШСКАЯ ТРАГЕДИЯ — ОШИБКА ИЛИ УМЫСЕЛ?

В день 70-летия Победы советского народа в Великой Отечественной войне 9 мая 2015 г. в сербском городе Нише был торжественно открыт памятник советским воинам, погибшим 7 ноября 1944 г. за свободу и независимость Югославии в борьбе с гитлеровской Германией. Координацией возведения 38-тонного монумента из красного гранита с двумя колоннами, барельефом и колоколом занимался Российско-сербский гуманитарный центр, основная деятельность которого — обеспечение гуманитарного реагирования на чрезвычайные ситуации на территории Сербии и других стран Балканского региона.

Символично, что проект памятника был разработан российскими архитекторами, а исполнили его сербские скульпторы. Официальный список погибших 7 ноября 1944 г., в котором указаны фамилии 23 человек, был передан сербским властям российским министерством обороны. Имена советских воинов оглашались под удары колокола, а ближе к концу церемонии в память о каждом убитом советском солдате в небо взмыли двадцать три белых голубя.

Следует заметить, что список имен погибших, составленный министерством обороны, представляется далеко не полным. Согласно другим источникам 7 ноября 1944 г. в районе Ниша только убитыми наши войска потеряли более тридцати человек. Например, генерал армии С. М. Штеменко (в то время начальник Оперативного управления Генерального штаба Красной Армии) в своих воспоминаниях говорит о 31 убитом и 37 раненых. Видимо, точное число погибших мы уже никогда не узнаем. Но в любом случае потери были серьезные. Достаточно сказать, что в списке погибших значился командир 6 гвардейского стрелкового корпуса 37 армии 3 Украинского фронта генерал-лейтенант Г. П. Котов.

Григорий Петрович Котов родился в 1902 г. В Красной Армии с января 1919 г. Член ВКП(б) с 1919 г. Участвовал в Гражданской войне. К 1931 г. прошел все ступени служебной лестницы от красноармейца до командира батальона. В 1936 г. окончил Военную академию РККА им. М. В. Фрунзе. Принимал участие в боевых действиях на р. Халхин-Гол, затем в финской кампании. С августа 1941 г. полковник Г. П. Котов — командир 163-й стрелковой дивизии 34-й армии Северо-Западного фронта. Дивизия вела оборонительные бои в районе Старой Руссы, а в январе 1942 г. перешла в наступление и во взаимодействии с 1-м гв. стрелковым корпусом нанесла противнику значительный урон в живой силе и боевой технике. С февраля 1942 г. — начальник штаба 5-й армии Кавказского фронта, а в мае того же года был назначен командующим 47-й армией, которая после ожесточённых оборонительных боёв под Керчью была эвакуирована на Кубань, где вошла в состав Северо-Кавказского фронта. С 18 августа по 8 сентября 1942 г. одновременно командовал Новороссийским оборонительным районом, сформированным на базе армии. С октября того же года — заместитель командующего 44-й армией Северной группы войск Закавказского фронта. С января 1943 г. — заместитель командующего 58-й армией Северо-Кавказского фронта, с апреля — командующий 46-й армией, входившей в состав Резервного фронта, Степного военного округа и Юго-Западного (с октября 1943 г. — 3-й Украинского) фронтов. В декабре 1943 г. генерал-майор Г. П. Котов был назначен командиром 6-го гв. стрелкового корпуса в составе войск 3-го Украинского фронта. Корпус принимал участие в Никопольско-Криворожской, Березнеговато-Снигирёвской, Одесской, Ясско-Кишинёвской наступательных операциях и в освобождении Болгарии. 13 сентября 1944 г. Г. П. Котову присвоено звание генерал-лейтенант. В начале ноября 1944 г. в ходе начавшейся Белградской наступательной операции его корпус вошел в состав 57-й армии.¹

Из приведенной записи совершенно непонятно, при каких обстоятельствах погиб генерал. Помимо него в списках безвозвратных потерь значатся два офицера управления корпуса, офицер политотдела, восемь бойцов и машинистка штаба. Кое-что проясняется после просмотра списков погибшего рядового и сержантского состава, где в качестве причины выбытия указано: «7 ноября 1944 г. убит при налете вражеской авиации».² Однако это лишь усиливает недоумение. Ближайшие немецкие части, отступавшие из Греции в Боснию через южную часть Сербии, находились в 100 км к юго-западу от Ниша, который был освобожден от гитлеровцев еще 14 октября. Из-за тяжелого положения на Восточном фронте германская авиация могла действовать лишь в Северной Сербии, а малочисленные ВВС Хорватии находились на западе Югославии. Прикрывать с воздуха отступающие части вермахта было попросту некому, чем сразу же воспользовалась авиация союзников, ежедневно наносившая авиаудары по колоннам немецких войск.

Нетрудно догадаться, что в тот день в районе Ниша случилось что-то из ряда вон выходящее, если только управление корпуса потеряло убитыми 13 человек. Долгое время этот эпизод замалчивался по одной-единственной причине: авиация, которая нанесла удар по маршевым колоннам 6-го гв. стрелкового корпуса, была не вражеской, а союзной. 7 ноября 1944 г. около 13.00 (время московское) автоколонну советских войск, двигавшуюся между городами Ниш и Алексинац, внезапно атаковала группа американских истребителей P-38 «Лайтнинг». По американским самолетам сразу же открыла огонь советская зенитная артиллерия, прикрывавшая расположенный поблизости аэродром, после чего часть «лайтнингов» устремилась на штурмовку аэродрома. На перехват взлетели наши истребители. В небе разгорелся воздушный бой, в котором были серьезные потери с обеих сторон. Вот что было зафиксировано в документах.

Факт боестолкновения сразу же засекретили. Это и понятно: подобная информация стала бы бесценной находкой для германской разведки, старавшейся использовать любую возможность вбить клин между союзниками по антигитлеровской коалиции. Да и в без того непростых отношениях союзников теплоты и взаимных симпатий тоже вряд ли прибавилось бы. После войны данный эпизод также не подлежал огласке. Очень скупо о нем упоминали в своих мемуарах лишь Маршал Советского Союза С. С. Бирюзов (в то время начальник штаба 3-го Украинского фронта) и бывший начальник штаба 37-й армии генерал-лейтенант А. К. Блажей. Более подробно о трагедии, разыгравшейся в районе Ниша, рассказали Герой Советского Союза генерал-майор авиации Б. А. Смирнов, который в период описываемых событий командовал 288-й истребительной авиадивизией, и бывший заместитель командира эскадрильи 707-го штурмового авиаполка 186-й штурмовой авиадивизии, Герой Советского Союза полковник Н. А. Шмелёв.

         

Хотя советские посты ВНОС точно знали, что крупных сил люфтваффе в этом районе быть не должно, тем не менее поначалу приняли самолеты союзников за вражеские. Такое случалось и раньше. Иногда дело доходило до стрельбы, но, к счастью, подобные инциденты заканчивались бескровно. Так, 27 мая 1944 г. советской зенитной артиллерией был обстрелян истребитель «лайтнинг» во время его перелета из Полтавы в Пирятин. А 15 июня два «лайтнинга», совершавших разведывательный полет, при пересечении линии советско-германского фронта после атаки советских истребителей совершили вынужденную посадку.

Причина такой нелюбви советской ПВО именно к этому типу самолетов проста: американский многоцелевой истребитель Р-38 «Лайтнинг» своим силуэтом сильно смахивал на ненавистную немецкую «раму» – двухмоторный двухфюзеляжный разведывательный самолет «Фокке-Вульф-189».

    

Реакция советского командования не заставила себя ждать. Уже 9 ноября 1944 г. первый заместитель начальника Генерального штаба Красной Армии генерал армии А. И. Антонов вручил главе военной миссии США в СССР генерал-майору Д. Дину письмо следующего содержания⁴ (еще через два дня копию этого письма, судя по сопроводительной записке, А. И. Антонов представил И. В. Сталину):

В настоящее время появилась возможность довольно подробно восстановить картину трагедии, разыгравшейся в районе Ниша 7 ноября 1944 г.

В тот злополучный день части 6-го гв. стрелкового корпуса совершали марш из г. Пирот в г. Парачин по Белградскому шоссе (согласно приказу командующего войсками 3-го Украинского фронта маршала Ф. И. Толбухина корпусу предстояла передислокация на южное крыло фронта). Маршрут движения колонн пролегал через Ниш, Алексинац, Крагуевац. Ничто не предвещало беды, поскольку местность была давно и тщательно очищена от гитлеровцев югославскими партизанами и частями Красной Армии. Гитлеровские войска из Греции уходили в Боснию через южные регионы Сербии (Косово и Санджак) — все другие пути отхода были отрезаны. Отступающие колонны вермахта, полностью лишенные прикрытия с воздуха, были легкой и желанной добычей для летчиков 82-й истребительной группы 15-й воздушной армии ВВС США в составе 95-й, 96-й и 97-й эскадрилий. Эта группа, которой командовал полковник Кларенс Теодор Эдвинсон, базировалась в итальянской провинции Фоджа на аэродроме Винченцо.

7 ноября 1944 г. американцы собирались нанести очередной удар по одной из отступающих вражеских колонн в районе Сьеница – Нови Пазар – Рашка – Митровица. Несмотря на заурядность предстоящего задания, полковник Эдвинсон привлек к его выполнению все имеющиеся у него наличные силы. 25 самолетов 95-й эскадрильи были выделены для штурмовки вражеской колонны. Безопасность ударной группы обеспечивали 96-я и 97-я эскадрильи (17 и 18 машин соответственно). Совершенно непонятно, против кого полковник Эдвинсон выставил столь мощное воздушное прикрытие, ведь ему было прекрасно известно об отсутствии немецкой авиации на этом участке. Более того, армаду из 60 тяжелых двухмоторных истребителей Р-38 «Лайтнинг» Эдвинсон возглавил лично!

В 9.00 по местному времени американские истребители поднялись в воздух. Вскоре после взлета две машины вернулись на аэродром из-за поломок. Самолеты шли на высоте 3600 м: впереди ударная группа, за ней чуть левее и правее — обе группы прикрытия.

В 10.15 при подходе к Сьенице с  юга по приказу Эдвинсона 16 «лайтнингов» 97-й эскадрильи направились на проверку дороги Крушевац – Джиджевац,⁶ где они задержались до 10.40. Остальные 42 самолета продолжали лететь со снижением к основной цели.

В 10.24 американцы атаковали железнодорожную станцию, при этом полковник Эдвинсон лично поразил локомотив. Затем группа взяла курс в сторону села Чамурлия, расположенного в 6 км северо-западнее Ниша.

А вот дальше все пошло не по плану. Или как раз наоборот — именно по плану? Споры об этом не утихают по сей день. Вот как объяснял произошедшее генерал Д. Р. Дин, отвечая на письмо генерала А. И. Антонова:⁷

К содержанию этого письма вернемся позднее, пока же отметим для памяти: по словам Дина американцы спутали Ниш с Нови Пазаром. Объяснение вполне правдоподобное, если не брать во внимание одну мелочь: полковник Эдвинсон был опытнейшим летчиком, имевшим свыше 4000 часов налета — и вдруг такая оплошность! Видимо, чувствуя неубедительность официального объяснения, Д. Р. Дин в своих воспоминаниях, написанных в 1946 г. (у нас они были опубликованы лишь в 2005 г.), приводит новые аргументы в оправдание американских летчиков.

Обращает на себя внимание тот факт, что генерал Дин в мемуарах, как и в официальном послании генералу А. И. Антонову, по-прежнему не раскрывает личность командира американской авиагруппы (имя Эдвинсона всплыло позднее). Ссылка же на неведомую мощную ПВО, заставившую Эдвинсона изменить курс, вызывает серьезные сомнения, как и байка про несколько десятков «лайтнингов», идущих в горной местности на бреющем полете, чтобы «лучше использовать фактор внезапности». «Лайтнинги» вообще не производили штурмовку с бреющего полета. Наиболее оптимальным вариантом для этого типа самолетов была как раз атака с пикирования, именно при таком способе действий достигался максимальный результат.

Опять же, если по утверждению американской стороны оба объекта имели просто «удивительное сходство», каким образом американские летчики умудрились обнаружить это сходство, летя «на высоте макушек деревьев» со скоростью 250 миль в час? Да никак. Они летели к цели спокойно и уверенно, без помех, и при подходе к заданному району заранее начали снижение. При этом 96-я эскадрилья оставалась на высоте 1500 м, обеспечивая прикрытие, а ударная 95-я эскадрилья атаковала советскую автоколонну (согласно донесению штаба 866-го истребительного авиаполка) с высоты 400 м. Именно тогда американцы и напоролись на огонь советской зенитной артиллерии.

Американский исследователь Б. Тилман, специализирующийся на изучении истории авиации и флота, также отмечает в своей книге «Память пятнадцатой...» факт сбития «лайтнинга» советскими зенитчиками.

Спасенный летчик — капитан Ч. Кинг из 96-й эскадрильи, сумевший на изувеченном «лайтнинге» совершить аварийную посадку на поле в километре от советского аэродрома. Из горящего самолета американца вытащил сербский крестьянин. Кинг получил сильные ожоги, но остался жив.¹¹ А вот как описывал события американский лейтенант Л. К. Карр из третьего звена 95-й эскадрильи (вскоре после возвращения на базу всех летчиков обязали написать рапорты с объяснениями случившегося).¹²

Действительно, все верно, за исключением одного: это был не «какой-то город или деревня», а Ниш — второй по величине город Сербии, и американцам было прекрасно известно, где он расположен и как выглядит с высоты. Начиная с 20 октября 1943 г. американская авиация бомбила его шестнадцать раз! 15 апреля 1944 г. во время самой сильной бомбардировки в городе погибло 700 мирных жителей. При этом американские летчики почему-то не допустили ни единой «навигационной ошибки», ни разу не спутав Ниш с Нови Пазаром.

Но 7 ноября 1944 г. все было иначе.

В 10.50 (время местное) американцы обнаружили движение большой автоколонны в районе Ниша. Полковник Эдвинсон сразу же, даже не попытавшись идентифицировать цель, приказал атаковать. Изначально удар наносили двумя звеньями. При этом Эдвинсон первым открыл огонь, уничтожив два штабных автомобиля, две автоцистерны и шесть грузовиков. Вероятнее всего, именно от его огня погиб генерал Г. П. Котов, ехавший в голове колонны. Затем в атаку устремилось третье звено ударной группы «лайтнингов».

Надо же! Не видели, что за город под ними. Не видели, по чьей автоколонне наносят удар. Не видели приветственно машущих людей, которые почему-то смогли разглядеть истребители союзников. Не видели красный крест на санитарной машине. Ну, конечно, его же чертовски трудно заметить – красный крест в белом круге! Через несколько минут не увидят красные звезды на советских самолетах. Может, всему виной плохие метеоусловия? Нет, погода в тот день была вполне сносная, о чем свидетельствует запись в журнале боевых действий 288-й истребительной авиадивизии за 7 ноября 1944 г.

Просто удивительно, как американские летчики воевали с таким никудышним зрением. Но при этом (по признанию простодушного американского пилота) нанесли советским войскам ущерб, какого не наносили врагу в пятидесяти предыдущих вылетах!

В действительности все обстояло несколько иначе. Советские истребители быстро среагировали на нападение. Уже в 13.00 (время московское) с аэродрома Ниш взлетела дежурная пара ЯК-9 в составе ведущего лейтенанта Д. П. Кривоногих¹⁴ и его ведомого мл. лейтенанта В. М. Шипули.¹⁵ ЯКи, резко взмыв вверх, устремились на помощь автоколонне, которую безнаказанно расстреливали американцы. Быстро сориентировавшись, мл. лейтенант Шипуля послал щедрую очередь в ближайший «лайтнинг», на котором красовалась игривая надпись «Му Fantasy» («Моя фантазия»). В одно мгновение фантазии американского летчика Ф. Бревера разрушила суровая русская реальность: его охваченный пламенем самолет врезался в землю, сам он погиб. Этот эпизод нашел отражение в боевом донесении штаба 866-го истребительного авиаполка.

Кривоногих, выбив из боя Армстронга, сразу же атаковал следующего противника. Но в горячке боя советский летчик не заметил, что по американцу уже ведут огонь наши зенитчики. ЯК накрыло разрывами, он задымился и, перевернувшись на спину, почти отвесно рухнул вниз в 3 км северо-восточнее аэродрома.

Численное превосходство американцев было слишком большим, и вскоре погиб мл. лейтенант В. М. Шипуля — лейтенант К. Кечке из 96-й эскадрильи, прикрывавшей ударную группу сверху, увидел, как быстро Шипуля расправился с его коллегой. Пользуясь преимуществом в высоте, Кечке спикировал и, открыв огонь по самолету Шипули, сбил его.

По утверждению американцев, некоторые летчики также опознали советские самолеты и даже кричали об этом по радио. Согласно американской версии, Эдвинсон сразу же хотел прекратить бой, но не смог этого сделать, не сумев быстро собрать группу. Между тем ситуация все более обострялась.

В 13.05 на перехват поднялась еще шестерка ЯК-9. Американцы засекли взлет наших истребителей и следующий удар решили нанести по аэродрому. «Лайтнинги» попытались атаковать ЯКи на взлете, но опоздали. Советские истребители, едва оторвавшись от земли и набрав скорость, резко ушли в набор высоты. К этому времени основная часть «лайтнингов» находилась над Нишем и, приняв боевой порядок «круг», открыла огонь по ЯКам. Угроза того, что бой перерастет в настоящее побоище, становилась все более реальной.

К сожалению, в книгах Б. А. Смирнова и Н. А. Шмелёва присутствует целый ряд существенных неточностей в изложении событий 7 ноября 1944 г. К примеру, Н. А. Шмелёв подробно рассказывает, как некий генерал Степанов, смертельно раненный в результате удара американских самолетов по штабной колонне, умирает на руках своего сына-летчика Виктора Степанова, который в паре с прославленным советским асом Александром Колдуновым только что сражался в небе с «лайтнингами». Однако это не так.

Как видим, в донесении штаба 866 иап фамилия летчика Степанова отсутствует.²⁰ В то же время зафиксировано, что капитан А. И. Колдунов поднялся в воздух на перехват американцев в паре со своим ведомым лейтенантом Г. В. Красюковым (причем согласно этому же донесению ведомый А. И. Колдунова в бою не участвовал). Кстати, Б. А. Смирнов в книге своих воспоминаний утверждает, что постоянным ведомым А. И. Колдунова с 1944 г. был ст. лейтенант С. Г. Шамонов.²¹

Что же касается убитого в тот день генерала Степанова, в списке безвозвратных потерь генеральского состава Красной Армии²² числятся лишь два генерала с такой фамилией:

1. Генерал-майор Степанов Александр Михайлович, командир 27 сд Западного фронта, погиб в бою под Ярцево 11.08.41 г.

2. Генерал-майор артиллерии Степанов Константин Степанович, начальник Пензенского артиллерийского училища, умер от болезни 16.06.44 г.

Сложно судить, что побудило уважаемого героя-фронтовика заменять факты художественным вымыслом. Возможно, автор хотел усилить эмоциональное воздействие на читателя, придав своим мемуарам некоторые черты художественного произведения. Или же просто вспомнил и пересказал историю, которую услышал тогда же (707-й штурмовой авиаполк из состава 186-й штурмовой авиадивизии, в котором воевал Николай Александрович Шмелёв, располагался рядом с 866-м истребительным полком). Наверняка летчики «по-соседски» обсуждали между собой этот незаурядный случай, который постепенно обрастал множеством вымышленных подробностей, превращаясь в очередную фронтовую легенду. Вообще сомнительно, чтобы лейтенант-летчик мог знать фамилию командира стрелкового корпуса, чьи маршевые колонны случайно проходили поблизости. Так или иначе, но образ реального генерала Котова растворился в мифическом образе генерала Степанова. Хотя, если разобраться, Н. А. Шмелёв ненамного отступил от истины: генерал-лейтенант Г. П. Котов действительно умер на руках своего сына: младший лейтенант Энгельс Котов был не только старшим сыном генерала, но и его адъютантом.²³ Кстати, сохранился подписанный генералом Котовым наградной лист, где он представляет своего сына-адъютанта к награде за апрельские бои.

Но вернемся к воздушному бою. После взлета шестерки ЯКов ситуация в небе еще более усложнилась.

Уничтожив «лайтнинг» (вместе с ним погиб и летчик лейтенант С. Коулсон), мл. лейтенант М. Л. Сердюк,²⁴ не давая противнику опомниться, атаковал следующий вражеский самолет. Получив две очереди из пушки и пулемета, американец, теряя высоту и оставляя за собой дымный шлейф, тяжело потянул на северо-запад.

А в это же время в 2 км севернее Ниша вел неравный бой лейтенант А. М. Жестовский.²⁵ Его зажали два «лайтнинга» 95-й эскадрильи (лейтенанты Т. Артон и Д. Блумер). Сманеврировав, Жестовский атаковал сверху самолет Артона и пушечно-пулеметным огнем подбил его. Но в хвост ЯКу уже заходил «лайтнинг» Блумера.

Вслед за шестеркой ЯКов в 13.10, как явствует из донесения штаба 866 иап, взлетела пара в составе Героя Советского Союза капитана А. И. Колдунова и его ведомого лейтенанта Г. В. Красюкова. Это опровергает утверждение Б. А. Смирнова о  том, что капитан Колдунов возглавлял восьмерку ЯКов. В действительности группу поднял в воздух другой Герой Советского Союза — командир эскадрильи капитан А. А. Бондарь,²⁶ взлетевший первым (ко всему прочему он был старшим по должности). И в боевом донесении штаба 288 иад от 8.11.1944 г. прямо указано, что ведущим шестерки ЯКов был именно Бондарь.

К моменту взлета пары Колдунов – Красюков было точно установлено, что в небе им противостоят американские самолеты. В это время помимо самолетов 866 иап в воздухе также находились и истребители 897 иап — четверка ЯК-9Т во главе с лейтенантом Лукашевичем. Однако, вовремя опознав американцев, в бой они не вступали.

С этой четверкой не все ясно. В уже упомянутом донесении штаба 288 иад сказано, что ведущим этой группы 897 иап, взлетевшей в 13.05, был мл. лейтенант Зеленков.

Согласно официальной версии дальнейшее кровопролитие предотвратил Герой Советского Союза, командир звена 866 иап 21-летний капитан А. И. Колдунов, который, рискуя быть сбитым, прорвал оборонительный круг «лайтнингов», подошел вплотную к самолету полковника Эдвинсона и продемонстрировал свои опознавательные знаки. После этого Эдвинсон сразу же увел американскую группу на базу.

    

Но так ли все было на самом деле? Прежде, чем попытаться ответить на этот вопрос, следует сказать несколько слов об одном из лучших советских летчиков-истребителей Александре Ивановиче Колдунове.

Будущий дважды Герой Советского Союза родился в 1923 г. Окончил 10 классов средней школы и аэроклуб. Работал учеником токаря на заводе. С 1941 г. в Красной Армии. В 1943 г. окончил Качинскую военную авиационную школу лётчиков.

Уже к маю 1944 г. командир звена 866-го истребительного авиационного полка 288-й истребительной авиационной дивизии 17-й воздушной армии 3-го Украинского фронта капитан А. И. Колдунов совершил 223 боевых вылета, провёл 45 воздушных боёв, уничтожил лично 15 вражеских самолетов (и один в группе). 2 августа 1944 г. за мужество и воинскую доблесть удостоен звания Героя Советского Союза.

К концу войны совершил 412 боевых вылетов, в 96 воздушных боях сбил лично 46 самолётов противника. При этом он стал самым результативным летчиком-истребителем, воевавшим на ЯКах.

23 февраля 1948 г. был награждён второй медалью «Золотая Звезда».

Окончив в 1952 г. Военно-Воздушную академию, командовал авиационным полком, дивизией. По окончании в 1960 г. Военной академии Генерального штаба, служил заместителем, а позднее — командующим ВВС Бакинского Военного округа. Генерал-лейтенант авиации А. И. Колдунов летал до 1965 г. Последним освоенным им типом самолёта стал МиГ-21. С 1970 г. командовал ВВС МВО.

В 1975 г. генерал-полковник авиации А. И. Колдунов был назначен первым заместителем, а в 1978 г. — Главкомом войск ПВО, заместителем Министра обороны СССР. В 1984 г. ему было присвоено звание Главного маршала авиации.

Однако конец его военной карьеры сложился неудачно: в 1987 г., после скандальной посадки на Красной площади «Сессны» под управлением гражданина ФРГ М. Руста, А. И. Колдунов был снят со своего поста. 

Скончался Александр Иванович в 1992 г. и был похоронен в Москве на Новодевичьем кладбище.

Как ни печально, А. И. Колдунов своих письменных воспоминаний не оставил, о чем теперь остается лишь горько сожалеть. Тем не менее можно попробовать воссоздать подробности заключительной фазы воздушного боя над Нишем. Вот, например, что рассказывал в своей книге воспоминаний командир 288-й истребительной авиадивизии генерал-майор Б. А. Смирнов.

К сожалению, в приведенном отрывке (как и в случае с мемуарами Н. А. Шмелёва) слишком много неточностей. Для устранения противоречий попробуем спорные места в мемуарах Б. А. Смирнова сопоставить с информацией из других источников.

Прежде всего, генерал Смирнов явно лукавил, когда говорил, что не знал, кто из наших пилотов сбил те «лайтнинги». Понятно, после инцидента участникам боя было строго-настрого приказано не болтать лишнего. Но в донесении штаба 288 иад в разделе «Обстоятельства боя» подробно расписано, кто из наших летчиков сбивал американские самолеты. И, что удивительно, под донесением стоит подпись самого (в то время полковника) Б. А. Смирнова!

Кроме того, за этот бой ни один летчик 866 иап награжден не был. Даже геройски погибшие Д. П. Кривоногих и В. М. Шипуля ничем не были отмечены хотя бы посмертно.²⁷ Что касается награждения А. И. Колдунова орденом Красного Знамени, то и это не соответствует действительности. У А. И. Колдунова на тот момент было три ордена Красного Знамени: один он получил в сентябре 1943 г., еще два — в январе и апреле 1944 г. Первую награду после боя с американцами — орден Отечественной войны I ст. — ему вручили в марте 1945 г., но это была награда за Будапешт. Вероятно, Борис Александрович просто запамятовал за давностью лет, но он собственноручно подписал это представление. Впрочем, могло быть и так, что наградной материал за бой с американскими истребителями действительно был составлен и своевременно отправлен в штаб армии, но его отклонили.

И, наконец, главное. При сравнении описания подвига Колдунова, которое дается разными источниками по-разному, возникает крамольная мысль, что, вопреки устоявшейся легенде, в бою над Нишем капитан Колдунов себя вообще никак не проявил — просто-напросто не успел. В полковом донесении отмечен лишь его взлет в 13.10 в последней в паре с лейтенантом Красюковым. К тому моменту, когда они поднялись в воздух, противники уже сумели разобраться, кто есть кто. При всем уважении к светлой памяти легендарного советского аса и его действительным подвигам думается, что в данном случае его просто-напросто «назначили» на роль героя.

Вспомним, что в письме генерала армии А. И. Антонова капитан Колдунов был выведен этаким ангелом-спасителем, по мановению крыла которого было прекращено кровопролитие между союзниками. Неизвестно, с какой целью это делалось и кто был инициатором подобного мифотворчества. Попытаемся внести ясность в этот щекотливый вопрос, проследив на основе боевых документов, как искажалась информация, идущая от первоисточника на самый верх. Для этого воспользуемся доступными нам донесениями штабов 866 иап и 288 иад, а также оперативной сводкой № 311 штаба 17 ВА на 23.00 7.11.1944 г.

Этот отрывок по всей вероятности и лег в основу отредактированного штабом (и политотделом?) 17 воздушной армии «правильного» донесения, ушедшего наверх и позднее нашедшего отображение в письме генерала А. И. Антонова.

Вообще-то в воздушном бою участвовало не восемь, а десять истребителей 866-го полка. В полковом донесении пофамильно названы все десять летчиков. В дивизионном журнале боевых действий в записи за 7 ноября также отмечено: десятью самолетами ЯК произведено десять самолето-вылетов. Получается, что в штабе армии к концу дня лишь приблизительно представляли количество участвовавших в бою ЯКов, но при этом почему-то были уверены, что исход боя решил капитан Колдунов. Это косвенное подтверждение того, что образ героя-одиночки родился именно в штабе 17-й воздушной армии. Тем более, что в боевых донесениях 866 иап и 288 иад фигурирует далеко не один Колдунов.

Это подтверждается и донесением штаба дивизии за подписью Б. А. Смирнова.

Как видим, американцы поняли, что перед ними советские самолеты, еще до взлета капитана А. И. Колдунова. Когда капитан А. А. Бондарь поднял в воздух два звена ЯКов, часть «лайтнингов» сразу устремилась к ним. Американский лейтенант Д. Боуэрс увязался за одним из наших самолетов. Наш истребитель интенсивно маневрировал, пытаясь ускользнуть из-под атаки, и в радиоэфире вдруг раздался возглас удивленного американца: «Вижу одного в прицеле — у него на хвосте русские звезды!»

А вот как в документе отражены действия лейтенанта Г. В. Красюкова,³¹ который взлетел последним в паре с капитаном А. И. Колдуновым.

Горящий ЯК, который наблюдал ведомый Колдунова, принадлежал, возможно, В. М. Шипуле. Но интересно другое: если согласно версии Б. А. Смирнова Колдунов бросил свою машину в самую гущу американских самолетов, которые открыли по нему огонь, ведомый просто обязан был последовать за ним и прикрыть его. Но Красюков этого не сделал и, как явствует из донесения, в бой не вступил. Спрашивается, почему? Не потому ли, что действия, которые приписывают Колдунову, совершил совсем другой летчик? Очень похоже на то.

Об этом же пишет и сербский исследователь С. Йоканович в своей работе.

Вот только в донесение штаба дивизии ст. лейтенант И. С. Поцыба³² не попал. Зато неожиданно там появился капитан Колдунов. Что было тому причиной остается только гадать.

Содержание этого отрывка практически полностью совпадает с тем, что было изложено в полковом донесении, только фамилия Поцыба заменена на фамилию Колдунов. Причем действия Поцыбы выглядят более логичными — совершенно непонятно, зачем Колдунову понадобилось в одиночку преследовать уходящих американцев аж до Приштины. Зато становится ясна причина пассивности ведомого Колдунова — лейтенант Красюков прекрасно видел, что его ведущему ничего не угрожает, ибо никто по нему не стрелял. Это спустя много лет в мемуарах Б. А. Смирнова Колдунов будет лихо прорываться сквозь огонь «лайтнингов». Составленные же по горячим следам боевые донесения показывают, что американцы быстро разобрались в ситуации и повели себя вполне адекватно. Не исключено, что именно здесь кроется одна из причин того, почему Александр Иванович Колдунов не оставил своих воспоминаний — врать не хотел, а правду сказать не мог.

К 13.30 ситуация полностью нормализовалась, американские самолеты ушли на свою базу.

Интересное замечание — «лучшая тактика и инициатива» в уничтожении колонны дружественных войск, не ожидавших нападения! Видимо, эйфория безнаказанности и незнание общего соотношения сил не позволили сообразить этому любителю пострелять по санитарным машинам, что хуже пришлось бы отнюдь не русским. На 7 ноября 1944 г. три советских истребительных авиаполка (611-й, 866-й, и 897-й) одной только 288-й истребительной авиационной дивизии имели в строю 104 полностью боеготовых самолета с экипажами. У летчиков, потрясенных расстрелом нашей пехоты на марше, буквально руки чесались от желания поквитаться с обнаглевшими горе-союзниками за их вероломство. И хвастливое заявление американского пилота про пять-семь сбитых советских самолетов вызывает лишь усмешку — при подавляющем численном и позиционном преимуществе американцев потери сторон в скоротечной схватке оказались фактически равными. И это при том, что советские истребители всячески уклонялись от боя, ограничиваясь лишь сковывающими действиями. Как рассказывал позднее капитан Панин, наблюдавший бой с земли, «...они гоняются за нами, а мы увертываемся, и непонятно, почему на их пулеметные очереди мы должны были отвечать реверансами».

       

Всего в воздушном бою потери советской стороны составили три ЯКа сбитыми (один из них огнем собственной зенитной артиллерии), еще один самолет был поврежден.³³ При этом погибли летчики лейтенант Д. П. Кривоногих и мл. лейтенант В. М. Шипуля, лейтенант А. М. Жестовский был ранен. На аэродроме Ниш от огня американских самолетов погибло 4 человека. При ударе американцев по колонне 6 гв. стрелкового корпуса погиб (по максимальным оценкам) 31 человек, 37 человек было ранено.

Американцы потеряли сбитыми три «лайтнинга», еще два самолета были подбиты. Погибли летчики лейтенанты С. Коулсон и Ф. Бревер, ранен К. Армстронг.

По американским данным на земле было уничтожено 3 автоцистерны, 28 грузовиков, 4 штабных автомобиля, 1 склад, 1 прицеп, 2 локомотива. Повреждено 22 грузовика, 25 железнодорожных вагонов, 1 радиостанция. Локомотивы и вагоны, естественно, были уничтожены группой Эдвинсона при налете на железнодорожную станцию. Соответствено логично полагать, что весь уничтоженный и поврежденный автотранспорт принадлежал 6 гв. стрелковому корпусу. Советские источники дают лишь очень приблизительное количество уничтоженной при штурмовке техники — около 20 автомашин.

Английский фельмаршал Г. Вильсон, Верховный командующий на Средиземноморском ТВД, в своей телеграмме командующему войсками 3-го Украинского фронта маршалу Ф. И. Толбухину выразил сожаление о произощедшем инциденте и принес свои извинения за случившееся. То же самое сделал и генерал А. С. Экер, командующий американской 15-й воздушной армией. 15 ноября 1944 г. содержание обеих телеграмм было доложено И. В. Сталину. А 14 декабря официальные извинения И. В. Сталину через своего посла в Москве принес президент США Ф. Д. Рузвельт.

До сих пор нет единого мнения, был ли нишский инцидент ошибкой, допущенной союзниками вследствие рокового стечения обстоятельств, или же с их стороны имела место хорошо подготовленная провокация. Так, маршал С. С. Бирюзов до конца своих дней не верил в искренность американских извинений и считал все случившееся 7 ноября 1944 г. умышленной враждебной акцией со стороны американских союзников. Такой же точки зрения придерживался бывший начальник штаба 37 А генерал-лейтенант А. К. Блажей.

Вообще удары по своим или союзным войскам (по западной терминологии «friendly fire» — «дружественный огонь») в годы войны не были чем-то из ряда вон выходящим. По американским данным потери от такого огня иногда доходили до 40% от общего числа потерь. Причины подобных происшествий заключались прежде всего в несогласованности действий штабов разных уровней. Кроме того, на качестве боевой работы сказывались сложности, возникавшие при распознавании целей, а также слабая подготовленность личного состава.

О том, что советские зенитчики открывали огонь по американским «лайтнингам», принимая их за вражеские «рамы», уже упоминалось. Помимо «лайтнингов» доставалось и нашим «лавочкиным» из-за сходства силуэта с немецкими «фоккерами».

В этом контексте показателен эпизод из летной биографии А. И. Покрышкина, который в первый же день войны допустил серьезную ошибку: будущий трижды Герой Советского Союза не знал, как выглядит новейший советский ближний бомбардировщик СУ-2, и атаковал его, приняв за вражеский. В результате командир эскадрильи капитан М. И. Гудзенко сумел посадить подбитую машину в поле, но его штурман, попавший под очередь Покрышкина, был убит наповал.³⁵

Порою случались ЧП, невероятные по своей нелепости. Достаточно вспомнить, как 8 июня 1944 г. М. Шалль, новичок 1-го отдельного истребительного авиаполка французских летчиков-добровольцев 303-й истребительной авиадивизии (больше известен, как полк «Нормандия») в своем первом боевом вылете на ЯК-9 над станцией Рудня по ошибке атаковал и повредил точно такой же ЯК-9 гв. ст. лейтенанта В. И. Архипова из соседнего 18 гв. иап той же дивизии. Советский летчик, угодив под внезапную очередь, успел сообщить ведомому, что подбит и со снижением пошел на свой аэродром. Все могло закончиться вполне благополучно, но вошедший в раж француз сделал второй заход, лишив Архипова всяких шансов на спасение: его расстрелянный ЯК взорвался в воздухе.³⁶

Пожалуй, одной из самых скандальных американских «навигационных ошибок» является бомбардировка Праги 14 февраля 1945 г. (хотя под понятие «дружественный огонь» данный случай не подпадает). В тот день 40 американских «летающих крепостей» B-17 из состава 389-й бомбардировочной авиагруппы намеревались нанести очередной удар по Дрездену. Полет проходил в условиях плотной облачности по радару. Группа должна была выйти на Торгау, после чего взять курс «на юго-восток до первого крупного города с рекой».³⁷ Возможно, радар дал сбой, поскольку ведущий штурман вместо Торгау вывел группу на Фрайбург. По злой иронии судьбы штурман одного из экипажей, чех по национальности, бежавший в США после захвата Чехословакии немцами, обнаружил ошибку и пытался предупредить лидера по радио, но «его оборвали и напомнили о правиле соблюдения радиомолчания над Германией». В результате бомбежка, длившаяся не более пяти минут, унесла жизни 700 жителей Праги, 1200 человек было ранено.

Поэтому то, что произошло в районе Ниша 7 ноября 1944 г., вполне можно было бы считать всего лишь еще одной ошибкой из длинной череды ей подобных. Например, штаб 866 иап в своем донесении дал следующую оценку произошедшему боестолкновению.

Примерно о том же говорится в заключительной части донесения штаба 17 воздушной армии.

Здесь появляется интересная подробность — в армейском донесении упоминается Приштина! Дело в том, что Приштина в качестве запасной цели группы полковника К. Т. Эдвинсона фигурирует и в воспоминаниях Б. А. Смирнова. Однако бывший командир 288 иад истолковывает этот факт совершенно иначе, нежели его непосредственные начальники.

Можно, конечно, считать приведеный отрывок воспоминаний всего лишь фантазией автора, вызванной конъюнктурой холодной войны (на это намекают некоторые оппоненты Б. А. Смирнова). Однако целый ряд нестыковок в американских источниках дает основание полагать, что в данном случае все не так однозначно, как кажется.

Вспомним, что писал 9 ноября 1944 г. в своем протестном письме генерал армии А. И. Антонов, который, являясь вторым лицом в Генеральном штабе Красной Армии, был далек от всяческих фантазий и даже не подозревал, что война может быть «холодной».

Фактически А. И. Антонов прямо обвинил американцев в умышленном нападении. Американская же сторона с самого начала пыталась представить непосредственного виновника кровопролития полковника Эдвинсона в трагическом образе этакого американского матроса Железняка, совершившего «навигационную ошибку» (помните, как пелось в известной советской песне о гражданской войне — «он шел на Одессу, а вышел к Херсону»). Однако, назначив Эдвинсона козлом отпущения, американцы, тем не менее, старательно скрывали его имя, одновременно «понизив» в должности аж до командира эскадрильи. Мол, серьезные люди тут вообще не при делах, а виноват во всем местный дурачок-комэск.

В приводившемся ранее ответном послании генера-майора Д. Р. Дина были вкратце изложены результаты официального подробного расследования нишского инцидента, проведенные американским командованием. Попробуем внимательно перечитать этот документ. Прежде всего обращает на себя внимание такая фраза:

Смотрим на карту. В отчете американского командования указано, что группа полковника К. Т. Эдвинсона «имела задание атаковать колонны противника и железнодорожное движение в районе Съеница – Новипазар – Рашка – Митровица». На карте границы района предполагаемой штурмовки обозначены светло-коричневой линией (наименования населенных пунктов даны в более позднем написании). По достижении этого района «группа разделилась к югу от Съеница».

Согласно данным С. Йокановича, полученным им из американских источников, 97-я авиаэскадрилья по приказу полковника Эдвинсона отправилась на зачистку дорог в районе Крушевац. Вот тебе раз! Едва прибыв в назначенный район, Эдвинсон тут же треть своих сил зачем-то направляет в точку, находящуюся далеко в стороне от места выполнения боевой задачи. Или полковник не догадывался, что Крушевац расположен намного ближе к Нишу, чем к Нови Пазару? А, если учесть, что «группа тщательно готовилась и инструктировалась», то совершенно непонятно, с кем вообще американцы собирались воевать, ведь Крушевац к тому времени был занят советскими войсками! По счастью, здесь обошлось без эксцессов.

Разделив группу южнее Сьеницы, полковник К. Т. Эдвинсон силами 95-й и 96-й эскадрилий сначала нанес удар по железнодорожной станции. К сожалению, С. Йоканович в своей работе не приводит название станции, это многое могло бы прояснить. Вероятно, удар был нанесен по Рашке либо Митровице. В любом случае при этом нужно было очень постараться, чтобы двумя эскадрильями пролететь мимо Нови Пазара, не заметив его. Но американскую сторону подобные мелочи, видимо, не смущают. Читаем дальше:

А вот что сообщалось в отчете Объединенного комитета начальников штабов союзных войск в Казерте, составленном 25 ноября:

Что ж, предположим, что Эдвинсон, уводя группу от огня немецкой ПВО на бреющем, в суматохе выбрал неверный курс. Однако и в этом случае он просто обязан был сообразить, что от Сьеницы (Рашки, Митровицы) до Нови Пазара лететь максимум две-три минуты, но никоим образом не десять, как до Ниша!

Но изюминка в другом. Через Ниш еще в конце XIX века была проложена главная железнодорожная магистраль страны София – Ниш – Белград. А теперь взгляните на фрагмент карты железных дорог Югославии по состоянию на 1980 г. Невероятно, но факт: Нови Пазар даже через тридцать пять лет после окончания войны не имел железнодорожного сообщения, что уж говорить про 1944 г. К этому остается лишь добавить, что любая железная дорога сама по себе является для летчика прекрасным ориентиром. Поэтому спутать железнодорожный узел Ниш, от которого еще в первую мировую войну отходили железнодорожные пути в четырех направлениях, с Нови Пазаром, расположенным вообще в стороне от железных дорог, и при этом с упертостью второгодника бормотать что-то о схожести объектов — в просторечии подобная ненаучная фантастика именуется враньем. Это становится особенно очевидным, если вспомнить, что до осени 1944 г. американцы шестнадцать раз с завидной точностью наносили по Нишу бомбовые удары, совершенно не замечая его «удивительного сходства» с Нови Пазаром.

Странности с ориентированием на этом не заканчиваются. 97-я эскадрилья, выполнив поставленную Эдвинсоном задачу, около 13.10 (время московское) вновь соединилась с 95-й и 96-й эскадрильями, причем это произошло в районе Ниша. Получается, летчики 97-й эскадрильи совершенно точно знали, где будет находиться основная группа. Или они тоже прилетели в район Ниша по ошибке?

Поэтому становится совсем нелишним рассмотреть другую, ужасно неудобную для американской стороны версию: полковник Эдвинсон ошибки не совершал! И ведь что удивительно: если сделать такое допущение, многие непонятные моменты вдруг становятся вполне объяснимыми.

Например, рассказ командира 288 иад Б. А. Смирнова о найденной им возле сбитого «лайтнинга» полетной карте, где в качестве целей были обозначены Ниш и Приштина, уже не кажется чем-то невероятным, а выглядит вполне логично. А затем и другие разрозненные фрагменты вдруг начинают складываться в цельную, но очень неприглядную картину.

Официальное отношение к инциденту американской стороны еще 9 ноября 1944 г. озвучил генерал Д. Р. Дин в своей беседе с генералом армии А. И. Антоновым.

Очень удобная и абсолютно неуязвимая позиция — какой спрос с дурака! Позднее Дин был более сдержан в оценках, и в его ответном послании Антонову речь уже шла только об ошибке (видимо, кто-то подсказал, что не бывает дураков с четырьмя тысячами часов налета и почти тремя десятками боевых вылетов — они столько не живут). А в отчете, составленном 25 ноября, американское командование указывает исключительно на ошибку: мол, полковнику Эдвинсону было приказано действовать в районе Нови Пазар, но он заблудился и нанес удар возле Ниша. В общем, отбрехались, как могли. Вернее, думали, что отбрехались, потому что все испортил своей несдержанностью неугомонный и не в меру словоохотливый американский летчик Л. К. Карр, непосредственно участвовавший в расстреле советской автоколонны. Он категорически заявил буквально следующее:

Вот так — ни больше, ни меньше. После столь интересного заявления уже не кажется удивительным, почему и «другие американские летчики этой группы самолетов были также уверены в том, что они атаковали нужный объект». И тогда ссылки американского командования на выявленную после расшифровки аэрофотоснимков «ошибку» сразу теряют всякий смысл, поскольку получается, что фотопулеметы «лайтнингов» бесстрастно зафиксировали не ошибку, а точный заход на цель.

Кроме того, злые языки утверждают, что и командующий американской 15-й воздушной армией генерал А. С. Экер, хотя и принес официальные извинения советскому командованию, тем не менее так и не признал действия своего подчиненного ошибочными.

Интересно, если ошибка, повлекшая столь серьезные последствия, все же имела место, какое наказание за нее понес полковник Эдвинсон? По словам генерала Дина командир, который «который вел эскадрилью, был смещен со своей должности».

На самом же деле до 22 ноября Эдвинсон, как ни в чем ни бывало, продолжал командовать 82-й истребительной авиагруппой, после чего его отозвали в США. На карьере Эдвинсона нишский эпизод совершенно никак не отразился. После короткого разбирательства (если таковое вообще имело место) уже в январе 1945 г. он получил непыльную должность сначала заместителя, а вскоре и командира авиабазы Блютентал-Филд в Северной Каролине. А в мае 1946 г. вновь оказался в Европе, на этот раз в Германии, где возглавил 366-ю истребительную авиагруппу на авиабазе Фритцлар. Затем был еще целый ряд командных должностей. Очень показателен факт, который напрочь отметает любые измышления по поводу умственных способностей и профессиональных навыков К. Т. Эдвинсона — в 1948 г. во время советской воздушной блокады Западного Берлина его 86-я истребительная авиагруппа в Бад-Кисингене была единственным боеспособным соединением истребителей ВВС США в Европе. Именно на Эдвинсона возлагались серьезные надежды в случае углубления кризиса. В декабре 1953 г. ему было присвоено звание бригадного генерала. В этом звании он и вышел в отставку в 1961 г.

В общем, наказание, которому подвергся «бестолковый» Эдвинсон, было больше похоже на поощрение за точное выполнение приказа. Особенно, если учесть, что извиняться за «глупую случайность», какой ее настойчиво пытается представить американская сторона, пришлось не какому-то безликому «командиру эскадрильи», а президенту США Ф. Д. Рузвельту.

Наличие всех этих странностей наводит на мысль, что пресловутая навигационная ошибка, которую так удобно объяснять слабоумием полковника К. Т. Эдвинсона, на самом деле была тщательно спланирована. Ведь, если предположить, что имела место хорошо продуманная оперативная комбинация, проведенная разведкой, то все произошедшее наполняется новым смыслом. Тогда уже не кажется странным, что во многих западных публикациях вина за трагедию возлагается на советское командование. Да, именно так — с больной головы на здоровую: русские якобы не предупредили союзников о «прорыве, который был осуществлен днем ранее на глубину 100 км». Вот и летчик Карр ужасно возмущался действиями Красной Армии, которая «совершила большой прорыв фронта и не оповестила об этом американцев».

В действительности Алексинац и Ниш были заняты советскими войсками еще в середине октября, о чем говорилось в сообщении Совинформбюро. И то, что об этом не были поставлены в известность американские летчики, вина отнюдь не советской стороны. Не здесь ли кроется разгадка? Что, если некой могущественной структуре было очень нужно, чтобы летчики 82-й истребительной авиагруппы полковника Эдвинсона не имели сведений о действительной дислокации советских войск. При этом Эдвинсон мог вообще ни о чем не догадываться, и его использовали, что называется, втемную. Это не так сложно, как может показаться. Командир группы из 60 истребителей — невелика должность, по советским меркам и до командира дивизии не дотягивает. К тому же в своей повседневной деятельности командир американской авиагруппы руководствуется не сообщениями Совинформбюро, а приказами своего командования, которые он обязан выполнять и при этом держать язык за зубами. Если имела место спланированная акция, то и приказ соответствующий был — штурмовать немецкие войска. Вот только фигурировал в приказе не Нови Пазар, а Ниш. Потому и послал полковник одну эскадрилью от Сьеницы на Крушевац (фактически в район Ниша), а ударную группу вывел точно к селу Чамурлия, расположенному всего лишь в 6 км северо-западнее Ниша. Не исключено, что ориентиром как раз служила нитка железной дороги. Но в американских отчетах про железную дорогу почему-то ни гу-гу. Зато в донесении штаба 866 иап отмечено, что «лайтнинги» подходили курсом 100, то есть почти строго с запада. Однако, следуя таким курсом, Эдвинсону, прежде, чем достичь участка шоссе Ниш – Алексинац, неминуемо пришлось бы пересечь железную дорогу Ниш – Белград, по-другому просто никак! Поэтому не было никакой навигационной ошибки! Полковник Эдвинсон вывел группу точно в заданный район и, обнаружив на шоссе интенсивное движение, без малейших колебаний ударил со всей дури по автоколонне, на беду оказавшейся советской. Объективно командиру группы даже предъявить нечего, ведь он стараниями американской разведки был твердо уверен, что других войск, кроме немецких, здесь быть в принципе не должно!

Как видим, версия о спровоцированной ошибке вполне убедительна. Вот только зачем это было нужно американцам? Думается, причины были. По свидетельству американского историка М. Столера, именно в это время в Объединенном комитете начальников штабов (ОКНШ) США все отчетливее высказывались мнения о том, что Советский Союз в качестве союзника нужен лишь на время войны, после чего он перейдет в разряд враждебных государств. Эти взгляды разделяли и некоторые представители американской разведки. В их планах на послевоенный период СССР также отводилась роль главного противника. Здесь уместно добавить, что и генерал Д. Р. Дин объяснял своему правительству, как правильно обращаться с русскими: «мы должны быть более жесткими, если собираемся заслужить их уважение и работать с ними в будущем».

В этом контексте интересны некоторые подробности его беседы с генералом армии А. И. Антоновым, стенограмма которой была опубликована военным историком Ю. В. Рубцовым.³⁹ Эта беседа состоялась в Москве 9 ноября 1944 г. после вручения генералу Д. Р. Дину письма с протестом по поводу нападения американской авиации на советские войска. Дин без сразу же бесцеремонно попытался возложить вину за инцидент на советскую сторону.

Сложность координации из-за больших расстояний — это, конечно, сильно. Почему-то у Ставки ВГК неплохо получалось координировать из Москвы действия множества фронтов. А вот у американцев с этим внезапно возникли проблемы, не позволившие им увязать действия всего лишь трех эскадрилий. Видимо, из-за большого удаления от Москвы даже к 7 ноября не удалось проинформировать командира группы, что Алексинац, Ниш, Крагуевац, Крушевац и ряд других сербских населенных пунктов были освобождены советскими войсками еще в период 14-16 октября. Но Дин уверяет Антонова, что русские союзники сами виноваты. Вот если бы в вашем штабе сидел наш человечек...

Вот вам и серьезная причина для провокации: под предлогом улучшения взаимодействия заставить советскую сторону разместить в своих штабах американских соглядатаев, а то что-то слишком резво Красная Армия начала освобождать Европу. К тому же, «случайно» ударив по союзнику, в качестве бонуса можно узнать множество полезных мелочей, которые всегда так интересуют разведку: время реакции средств ПВО, как быстро и сколько самолетов сможет подняться в воздух, какие тактические приемы будут использовать советские летчики и как далеко зайдут, отражая нападение — да мало ли интересного у союзника, который не сегодня-завтра станет врагом!

О серьезности названной причины говорит и то, что 14 декабря 1944 г. посол США в СССР У. А. Гарриман, принося извинения от имени президента Ф. Д. Рузвельта, произнес следующее.

Ох, как хотелось союзникам покоординировать в советских штабах! Однако И. В. Сталин не торопился потакать американским капризам. Генерал армии Антонов отверг это предложение еще во время беседы с генералом Дином, поскольку сразу понял, куда тот клонит. Более того, Антонов решительно пресек всяческие попытки Дина добиться корректировки существующих договоренностей, заявив без обиняков, что вопросы координации и выработки нового порядка не имеют ничего общего с вопросами выполнения требований порядка существующего:

Согласно существующим договоренностям, американское командование было обязано предупредить Генштаб Красной Армии о запланированной операции группы Эдвинсона, однако этого не сделало. И списывать это умышленное нарушение на случайную ошибку, совершенную по глупости, мягко говоря, несерьезно. Собственно, на это Антонов и указал Дину. Но Дин, не обращая никакого внимания на совершенно разумные доводы советского генерала, продолжал гнуть свое:

Дин, настаивая на изменении действующей системы взаимодействия, вольно или невольно обнажил сущность главного принципа американской политики, которому США следуют до сих пор: игра должна вестись только по американским правилам. В данном случае позиция американской стороны выглядит так: да, мы взяли на себя определенные обязательства и какое-то время их выполняли. Но теперь они нас не устраивают, поэтому мы их «случайно» нарушили и для лучшего усвоения урока «по ошибке» расстреляли вашу автоколонну. А что вы хотели, ведь вас предупреждали, что существующая система координации несовершенна! И мы оказались правы. Мы всегда правы, если вы не в курсе. Поэтому давайте сделаем все правильно, то есть по-нашему, и разместим американских надзирателей в ваших штабах.

Вот только на Сталина, знавшего истинную цену союзникам, подобные приемы не действовали. Верховный главнокомандующий вполне мог допускать отнюдь не случайный характер нишского боестолкновения, поэтому отверг американскую инициативу. Но и ссориться с союзниками Сталин тоже не собирался. Поставки по ленд-лизу лились рекой, недавно был наконец открыт второй фронт. На этом фоне гибель одного советского генерала от огня американских самолетов была явлением столь малозначащим, что и говорить об этом не стоило. Что касается нескольких десятков убитых солдат — да кто их у нас вообще когда-либо считал, мы и спустя семьдесят лет со своими павшими разобраться не можем. Огласка инцидента была на руку только немцам, поэтому, чтобы не делать им такого роскошного подарка, скандал решено было замять. Американское командование изобразило проведение тщательного расследования, советское сделало вид, что в это поверило. Вопрос же о том, было ли нападение американских самолетов тщательно спланировано или действительно стало результатом ошибки, не имеет однозначного ответа по сию пору.

Тем временем союзники пытались найти приемлемый для всех способ взаимодействия. В конце концов совместными усилиями была определена и 26 ноября 1944 г. одобрена новая временная граница для действий союзной авиации перед советско-германским фронтом на всем его протяжении. На южном фланге разграничение шло от Сараева на юг, через Призрен – Прилеп до южной границы Югославии и далее на восток по северной границе Греции до Черного моря. В дальнейшем по мере изменения линии фронта менялась и эта граница. На заключительном этапе войны подобное согласование союзниками рубежей бомбометания стало обычной практикой.

А заключенное 6 февраля 1945 г. между начальниками штабов СССР, Великобритании и США соглашение не только устанавливало четкие разграничительные линии для воздушных операций союзников, но и предусматривало взаимодействие на уровне авиационных соединений трех стран. Еще через месяц была достигнута договоренность о совместных действиях по воздушному прикрытию наступающих союзных войск. Однако подобная идиллия продолжалась недолго и вскоре разразилась новым скандальным происшествием. 18 марта 1945 г. в районе г. Кюстрин американские истребители совершили еще одну «навигационную ошибку». Впрочем, судите сами.

Ну что за напасть! Союзники снова «забыли» предупредить советское командование, после чего слегка заплутали и  — вот ведь невезение! — «нечаянно» сбили шесть советских ЯКов. Интересно, как генерал Дин изворачивался на этот раз?

Говорят, история повторяется: один раз в виде трагедии, другой раз — в виде фарса. Но иногда это правило не срабатывает, и тогда история оборачивается еще большей трагедией.

24 марта 1999 г. началась военная интервенция стран НАТО против Союзной республики Югославии. 78 дней продолжалась воздушная операция, словно в насмешку названная «Милосердные ангелы». В ходе этой «милосердной» бойни, развязанной натовской сволочью, погибло 1002 югославских военных и полицейских и около 2500 гражданских лиц, в том числе 89 детей, более 10 тыс. человек было ранено. Авиация НАТО нанесла 2300 воздушных ударов по 995 объектам, при этом 1150 боевых самолетов выпустили 1300 ракет, сбросили 36 тыс. кассетных бомб и 15 тонн боеприпасов с радиоактивными примесями. Ракетно-бомбовым ударам подверглись не только военные цели, но и колонны беженцев на территории Косова и Метохии, поезд в Грделичском ущелье, мост в Варварине, посольство Китая в Белграде и др. В больнице в Белграде от бомб погибло около десятка пациентов, а в здании телерадиокомпании Сербии — 16 сотрудников.

Не избежали печальной участи и жители Ниша. 7 мая 1999 г. в 11.20 были сброшены кассетные бомбы на центр города недалеко от центрального рынка, вблизи здания университета, а также возле городского Клинического центра. 12 мирных жителей были убиты сразу, еще трое чуть позже скончались в больнице. Несколько десятков человек получили ранения.

Тогдашний главарь банды «милосердных ангелов», он же Генеральный секретарь НАТО Х. Солана, тотчас поспешил заявить: «Нашей целью был аэродром. Мы искренне сожалеем о жертвах среди мирного населения. У альянса не было намерений покушаться на их жизни, и он предпримет все меры предосторожности, чтобы избежать подобных инцидентов».

Чувствуете знакомый запашок? Это смердит очередная «навигационная ошибка» — привычная пища звездно-полосатых стервятников. Блюдо приготовлено по старому нишскому рецепту, с дымком и кровью. А чтобы отбить стойкий трупный запах, западные кулинары во главе с американским шеф-поваром обильно приправили людоедскую стряпню болтовней о свободе, гуманизме, общечеловеческих ценностях и прочими специями. Вдыхаешь этот смрадный аромат демократической кухни, глядишь на памятники убитым «по ошибке» советским воинам и жителям города и начинаешь понимать: в далеком 1944-м в Нише ошиблись вовсе не американцы. Ошиблись русские, свято верившие, что американцы их союзники. Еще более трагическую ошибку совершили в 1999-м сербы, когда наивно ожидали человеческих поступков от бесчеловечной американской нежити.

А когда нежить безнаказано убивает людей, уже не имеет значения, с умыслом она это делает или нет.