Еще во время Первой мировой войны британский маршал авиации Хью Тренчард разработал доктрину, согласно которой в ходе индустриальной войны жилые районы противника должны стать естественными целями, поскольку промышленный рабочий является таким же участником боевых действий, как и солдат на фронте. Однако эта концепция противоречила нормам международного права, действовавшим на тот момент. Например, Гаагская конвенция 1907 г. запрещала бомбардировки и обстрелы незащищенных городов, уничтожение культурных ценностей и частной собственности. Воюющая сторона должна была по возможности предупреждать противника о начале обстрела. Однако сам запрет на уничтожение или терроризирование гражданского населения четко прописан не был. Видимо, мысль о таком изощренно-извращенном способе ведения войны никому в голову не приходила.

В 1922 г. была предпринята попытка запретить боевые действия авиации против гражданского населения (проект Гаагской декларации о правилах ведения воздушной войны). Однако эта попытка с треском провалилась — уже тогда некоторым «цивилизованным» странам ограничения на массовые убийства безоружных людей, содержащиеся в Договоре, показались чересчур жесткими.

Что касается Германии, некоторые из специалистов еще задолго до войны предсказывали судьбу, которая ждет немецкие города в случае ведения современной бомбовой войны. И то, что воспринималось как преувеличения и фантазии, сбылось с поразительной точностью. А феномен огненного шторма был в мельчайших подробностях описан бывшим инспектором имперской авиации подполковником Сигертом в статье, опубликованной в 1927 г. в популярной берлинской газете Berliner Illustrierte Zeitung: «Отдельные очаги огня быстро соединяются друг с другом. Раскаленный воздух устремляется вверх, а более прохладный воздух стремительно течет вдоль поверхности земли. Таким образом, начинается «огненный шторм», который превращает небольшие пожары в огромное огненное море».

Но тогда мало кто поверил этому рассказу. Лишь немногочисленные специалисты спорили о новой страшной опасности и мерах борьбы с ней.

Уже в день начала войны 1 сентября 1939 г. президент США Ф. Рузвельт обратился к главам вступивших в войну государств с призывом не допустить «шокирующих нарушений гуманности» в виде «смертей беззащитных мужчин, женщин и детей» и «никогда, ни при каких обстоятельствах не предпринимать бомбардировки с воздуха гражданского населения незащищенных городов» (президент США такой душка! просто мать Тереза! после столь проникновенных слов как-то даже неловко становится напоминать американцам про какую-то Хиросиму!).

Невероятно, но с Рузвельтом согласились все! А премьер-министр Великобритании Н. Чемберлен в начале 1940 г. даже заявил: «Что бы ни делали другие, наше правительство никогда не будет подло нападать на женщин и других гражданских лиц лишь для того, чтобы терроризировать их». Дальнейшие события показали, что столь пафосные заверения главы английского правительства не стоят даже плевка.

Поэтому уже в начальный период войны союзные генералы яростно спорили о способах применения тяжелых бомбардировщиков. Одни считали, что надо наносить точечные удары по промышленным объектам, электростанциям, складам ГСМ. Другие радели за ковровые бомбардировки городов (хотя тогда этот термин еще не был введен в оборот). Только вот о чем было спорить, если все предвоенное десятилетие Англия готовилась именно к войне с массовым применением авиации по городам противника.

Специально под концепцию тотальных бомбардировок в Великобритании было создано производство зажигательных бомб (самое совершенное среди воющих стран). Наладив их производство еще в 1936 г., к началу войны британские ВВС располагали запасом в пять миллионов таких бомб! А бомбардировщики «Ланкастер» разрабатывались именно для нанесения ударов по городам. Самолеты Королевских ВВС не имели оборудования для точного бомбометания, а экипажи не были этому обучены — свою беспомощность английская бомбардировочная авиация продемонстрировала в начале войны очень наглядно. Поэтому вполне ожидаемо, что уже 14 февраля 1942 года британские ВВС получили так называемую «Директиву бомбометания по площадям», ибо поражать точечные цели английские летчики просто не умели.

Надо сказать, что пытливый ум союзников, не замутненный (как и у нацистов) химерами морали, исправно генерировал идеи более эффективного нанесения бомбовых ударов по гражданскому населению. После завершения первой серии воздушных налетов на города Германии весной 1942 г. стала отчетливо видна разница между результатами применения фугасных и зажигательных боеприпасов. Тщательный анализ, который проводился по результатам каждого рейда, подтвердил: применение одной тонны фугасных бомб приводило к разрушению 2 тыс. кв. м застроенных городских площадей, в то время, как для того же количества зажигательных бомб этот показатель составлял 13 тыс. кв. м. Другой так же тщательно проделанный анализ показал, что разрушительный эффект зажигательных бомб при том же весе боеприпасов был в 4–5 раз выше, чем у фугасных. По американским оценкам соотношение было 5:1 в пользу зажигательных бомб. Штаб Королевских ВВС признал зажигательные бомбы более эффективным оружием для рейдов против крупных городов. Ужасающее число погибших в авиационных ударах 1943–1944 гг. вызвано именно массированным применением зажигательных бомб.

       

В свете «Директивы бомбометания по площадям» маршалу А. Харрису, вступившему в должность руководителя Бомбардировочного командования, прямо предписывалось: «С нынешнего момента операции должны быть сфокусированы на подавлении морального духа вражеского гражданского населения — в частности, промышленных рабочих» (сравните с заявлением премьер-министра Чемберлена, сделанным в 1940 г., где он рассуждает о недопустимости террора).

А 15 февраля командующий британскими ВВС маршал авиации Ч. Портал, видимо, опасавшийся, что Харрис от великой радости пустить кровь немцам все перепутает, дополнительно разъяснил ему в записке : «Я полагаю, Вам ясно, что целями должны быть районы жилой застройки, а не верфи или заводы по производству самолетов»). Да-да, это писал тот самый сэр Чарльз Портал, который много позднее благословил Харриса на уничтожение Дрездена. Тогда, в феврале 1945 г., Портал (кстати, еврей по национальности) показал дрезденским женщинам и детям, что такое настоящий холокост. Женщинам и детям Гамбурга он показал это еще раньше.

Харрису в вопросе уничтожения гражданских все было ясно, и вкоре он написал в ответ: «Прежде чем мы выиграем эту войну, нам нужно убить как можно больше бошей». Вдумайтесь в смысл этих слов. Маршал Артур Харрис, простой и прямой, как грабли, в этой фразе невольно обнажил всю подлую сущность наших английских союзников. Они потому и затягивали войну, что их целью было не победить, как можно скорее, а убить как можно больше (в том числе и русских руками немцев). Сами англичане воевать с вермахтом не спешили — еще побаливал зад от пинка германского сапога в Дюнкерке. Поэтому потомки доблестного рыцаря Айвенго рассудили, что безопаснее убивать не немецких солдат, а их семьи. А солдаты вермахта после этого только злее будут воевать с большевиками на Восточном фронте. И Харрис приложил немало сил для изучения и совершенствования новой технологии уничтожения германских городов и людей, их населяющих, с помощью «огненного шторма» — самого страшного проклятия пожарных всего мира.

Надо сказать, что идею «огненного шторма» Харрису подсказали сами немцы. Осенью 1940 г. они разбомбили Ковентри — маленький средневековый город. В ходе налета они накрыли центр города зажигательными бомбами. Расчет состоял в том, что огонь перекинется на располагавшиеся неподалеку заводы по производству моторов (по немецкой версии именно из-за близкого примыкания к заводам и произошли попадания в жилые кварталы). Никто раньше не вел таких бомбежек — просто сыпали фугасы на город, разрушая его взрывами. Немцы же в Ковентри лишь предварительно пробомбили фугасными авиабомбами, а основной удар нанесли бомбами зажигательными. Результат получился небывалый! Харриса эта бомбежка настолько заинтересовала, что он очень тщательно ее изучил, после чего попытался провести полностью аналогичный налет на Любек, который по застройке напоминал Ковентри.

Именно Любеку суждено было стать первым немецким городом, испытавшим на себе технологию «огненного шторма». В ночь на Вербное воскресенье 1942 г. на Любек было высыпано 150 т фугасных бомб, взломавших черепичные крыши средневековых домиков. После этого на город высыпали 25 тыс. зажигательных бомб. Пожарные Любека правильно оценили ситуацию и попытались вызвать подкрепление из соседнего Киля, но безуспешно. К утру центр города представлял собой дымящееся пепелище. Харрис чувствовал себя именинником: разработанная им технология дала первые плоды. После рейдов на Любек, а затем Росток бомбардировщики стали брать на борт две трети фугасных и одну треть зажигательных бомб (хотя на практике пропорции могли меняться в ту или иную сторону в зависимости от особенностей цели налета).

Радость Харриса разделил и премьер-министр Черчилль, который дал указание повторить опыт на крупном городе — Кёльне или Гамбурге. В ночь на 31 мая 1942 г. был совершен налет на Кёльн силами более тысячи бомбардировщиков. Но вопреки ожиданиям «огненный шторм» не возник.

За изучение феномена «огненного шторма» всерьез взялись английские ученые. Не остались в стороне и американцы: в штате Юта на специальном полигоне был создан макет города, где отрабатывались элементы технологии управления «огненным штормом».

Немецкие города с их старыми деревянными домами были крайне восприимчивы к огню. Если поджечь в таком доме чердак и выбить окна, то возникшая тяга будет подпитывать пожар кислородом, превратив дом в пылающий факел. Надо было только помочь ему разгореться.

И союзники охотно помогали. Всего за время бомбовой войны англо-американские бомбардировщики сбросили на города Центральной и Западной Европы 240 тыс. т зажигательных бомб. В отдельных случаях количество таких бомб, сброшенных на некоторые объекты, достигало и даже превышало 1 млн единиц.

Оптимальная технология создания «огненного шторма» выглядела следующим образом. Первая волна бомбардировщиков сбрасывала на город так называемые воздушные мины, получившие название «Блок бастер» («разрушитель кварталов») — особый тип фугасных бомб, взрывы которых создавали идеальные условия для последующих пожаров от зажигательных бомб. Первые воздушные мины, применявшиеся британцами, весили 790 кг и несли в себе 650 кг взрывчатки.

Выражение «огненный шторм», ставшее впоследствии общепринятым, впервые было использовано в уже упомянутой статье подполковника Сигерта. Прежде для этого известного с давних времен явления в огненной войне не существовало своего обозначения. Теперь же оно было описано во всех деталях: «Так как во многих случаях огонь прорывается через крыши горящих зданий, образуется столб нагретого воздуха высотой более 4 километров и диаметром более 2,5 километра. Этот столб не находится в состоянии покоя, он постоянно подпитывается за счет поступающего снизу более холодного воздуха. На расстоянии 2–2,5 километра от области пожаров за счет этой искусственной тяги скорость ветра растет до значений от 18 до 50 километров в час. При этом в самой зоне пожара скорость ветра должна быть значительно выше, поскольку были случаи, когда вырывались с корнем деревья толщиной до метра в диаметре. Очень быстро температура достигает точки возгорания, и вся внутренняя область взрывается огнем. В этом огне все сгорает практически без остатка, то есть не остается ничего от только что горевших материалов. И только через два дня земля остывает настолько, что к этому району можно приблизиться».

Уже в 1943 г. британцы применили мины, несшие в себе 2,5 т и даже 4 т взрывчатки. Огромные цилиндры длиной три с половиной метра высыпались на город и взрывались от соприкосновения с землей, срывая с крыш черепицу, а также вышибая окна и двери в радиусе до километра.

После такой подготовки город становился беззащитным перед градом зажигательных бомб, высыпавшихся на него сразу же после обработки воздушными минами. При достаточном насыщении города зажигательными бомбами (в отдельных случаях на квадратный километр сбрасывалось до 100 тыс. зажигательных бомб) в городе одновременно вспыхивали десятки тысяч пожаров. Средневековая застройка с ее узкими улочками помогала огню перекидываться с одного дома на другой. Перемещение пожарных расчетов в условиях всеобщего пожара было крайне затруднено. Особенно сильно полыхали города, в которых не было ни парков, ни озер, а только высушенная веками плотная деревянная застройка.

Одновременное возгорание сотен домов создавало на площади нескольких квадратных километров тягу небывалой силы. Весь город превращался в гигантскую печь крематория, засасывающую в себя кислород из окрестностей. Возникающая тяга, направленная в сторону пожара, вызывала ветер, дующий со скоростью 200–250 км/ч, гигантский пожар высасывал кислород из бомбоубежищ, обрекая на смерть даже тех людей, кого пощадили бомбы.

Гамбург — второй по величине город Германии с населением свыше полутора миллионов человек, большой промышленный центр с крупным морским портом. До той страшной недели на Гамбург было совершено 137 воздушных налетов общей продолжительностью 203 часа. В число этих налетов входили и короткие рейды небольшими силами, и многочасовые массированные бомбардировки. Хотя эти налеты влекли за собой человеческие жертвы и разрушения, благодаря четкой и отлаженной работе городских спасательных служб и организованности населения, удары вражеской авиации никогда не вызывали паники и не имели катастрофических последствий. Гамбург был готов противостоять и последующим ударам союзной авиации. Например, во время предыдущего воздушного нападения с массированным использованием зажигательных бомб службами гражданской обороны было потушено до 1500 пожаров. Еще примерно столько же мелких очагов возгорания было ликвидировано силами патрулирующих город групп пожарных с помощью самых примитивных подручных средств. В каждом доме была собственная пожарная команда, а на охрану особо важных объектов направлялись довольно крупные группы добровольных пожарных. В частности, каждую ночь в охране доков и других портовых сооружений участвовало 15 300 человек.

Меры предосторожности против воздушных налетов были доведены в Гамбурге до уровня, которого не знали другие немецкие города. Были очищены чердаки, делались огнеупорные потолки в зданиях коммерческих и промышленных предприятий, в последние месяцы 1942 г. стропила и обрешетка крыш тщательно обрабатывались спецсоставами, предохраняющими древесину от воспламенения и горения.

Были использованы все методы сохранения запасов воды на случай чрезвычайных ситуаций: бассейны, накопители дождевой воды, даже погреба разбомбленных городов были затоплены водой и приготовлены для использования в чрезвычайных ситуациях.

Бригада пожарных Гамбурга имела в своем распоряжении 305 современных пожарных автомобилей на земле и 50 специальных судов в порту, а также 935 противопожарных насосов было распределено по промышленным предприятиям, почтовым зданиям, находилось в распоряжении пожарных команд железных дорог и т. д. Численность пожарных бригад города составляла 3600 человек (вместе с приданными силами 14 360 человек). Сюда же необходимо включить персонал различных спасательных служб (8000 человек) и городскую полицию (1800 человек). Таким образом структуры гражданской обороны Гамбурга насчитывали 36 160 человек.

С бомбоубежищами было сложнее. Большие бункеры (они же зенитные башни — флактурмы), рассчитанные на одновременное укрытие нескольких десятков тысяч человек, находились в стадии строительства. Всего планировалось построить в Гамбурге три зенитных башенных комплекса (флактурма). Но к моменту катастрофы был готов лишь один флактурм в районе Хайлигенайстфельд (есть данные, что в этот зенитный комплекс, рассчитанный на укрытие 30 тыс. человек, в один из опустошительных налетов набилось 60 тысяч!). Второй флактурм (в районе Вильгельмсбург) был построен уже после катастрофы — в октябре 1944 г. К строительству третьего решили не приступать — к тому времени уже особенно нечего было прикрывать.

Однако в убежища были превращены 61 тыс. подвалов и погребов. Они обеспечивали защиту от ударов взрывной волной и от осколков. За время войны 10 тыс. таких импровизированных бомбоубежищ специально усилили и укрепили. Но у города не было нужных материалов и не хватало рабочих рук для того, чтобы таким же образом переоборудовать еще 63 тыс. подвалов, превратив их в столь же надежные укрытия. В соответствии с программой фюрера по строительству бомбоубежищ в августе 1940 г. была создана сотовая сеть ходов, соединявших друг с другом соседние подвалы. К 1941 г. эта работа была практически завершена.

Очертания города тщательно маскировались: контуры озер Альстер были изменены, создан макет железнодорожного моста Ломбардсбрюке в нескольких сотнях метров от настоящего. Был полностью замаскирован Центральный железнодорожный вокзал, а базы подводных лодок с начала 1943 г. надежно прикрывались дымовой завесой.

С земли Гамбург защищали 54 тяжелых и 26 легких зенитных батарей, 22 прожекторных батареи и две батареи дымовой завесы.

В ответном послании Сталин поприветствовал британские Королевские ВВС и одобрил намерения Черчилля усилить бомбардировки Германии. Но даже Сталин с его прозорливостью вряд ли догадывался, что скрывалось за обещаниями Черчилля ужесточить налеты. То, что произошло во время последующих уничтожительных воздушных ударов по Гамбургу, было за пределами всей предыдущей практики войны. C 25 июля по 3 августа Гамбург пережил четыре ночных и три дневных налета. Приблизительно 3 тысячи бомбардировщиков сбросили около 9 тыс. т бомб, в том числе: 4400 т фугасных бомб и мин, 2700 т зажигательных бомб на основе твердого зажигательного материала (включая 1,5 млн боеприпасов пластинчатого типа, пропитанных белым фосфором), и 1900 т зажигательной жидкости.

Операция по уничтожению Гамбурга получила кодовое наименование «Гоморра». При планировании этой операции Бомбардировочное командование ставило две задачи: уничтожить Гамбург, как промышленный, административный и деловой центр и нанести сильнейший удар по моральному состоянию населения Гамбурга, которое вследствие небывалого воздушного террора покинуло бы город.

Еще в мае А. Харрис в инструкции, адресованной командирам своих бомбардировочных групп, писал, что они должны «просто уничтожить Гамбург». Перед началом операции Харрис объяснял экипажам их задачу следующим образом: «Битву за Гамбург невозможно выиграть одними только ночными налетами. По предварительным расчетам, для успешного проведения операции по уничтожению города необходимо сбросить на него 10 тысяч тонн бомб. Для того чтобы была достигнута максимальная эффективность бомбометания, необходимо, чтобы бомбы сбрасывались на этот город безостановочно. При первых ударах необходимо применить большое количество зажигательных бомб для того, чтобы полностью парализовать работу немецкой пожарной службы». Прекрасный образчик британского полководческого искусства — ударить по городу бомбовой дубиной весом десять килотонн в тротиловом эквиваленте! Мысль нанести удар такой мощи по наземным целям и коммуникациям на Восточном фронте, используя советские аэродромы, в гениальных мозгах «Нельсона воздуха» даже не возникает. Именно после этой бомбёжки в английском генеральном штабе за Харрисом закрепилась кличка «мясник».

Поздним вечером 24 июля 1943 г., немецкая РЛС в Остенде обнаружила группу британских самолетов приближающуюся со стороны Северного моря. РЛС «Вюрцбург» в Гамбурге, также обнаружили группу противника и сообщили об этом в штаб соответствующего командования: «Самолеты противника приближаются на высоте 3 300 метров». По приказу штаба 2-й воздушной дивизии были подняты истребители Ме-110, которые зняли в небе свои позиции, готовясь к перехвату. Далее произошло что-то непонятное. Внезапно количество ответных сигналов целей на экранах всех РЛС, работавших в диапазоне 53 см, резко увеличилось, заполнив экраны мешаниной из неподлежащих расшифровке сигналов. Со всех радарных станций шли доклады о том, что аппаратура выведена из строя помехами.

А произошло следующее: англичане впервые воспользовались простым, но эффективным средством противодействия РЛС. Это средство заключалось в выбросе из самолета тонких полосок фольги определенной длины. Чтобы эффективно подавить РЛС противника, длина полоски фольги должна была соответствовать половине рабочей длины волны РЛС (то есть 27 см). Выбрасываемые пачками, которые затем раскрывались, полоски фольги создавали ответные сигналы целей на экранах РЛС и скрывали ответные сигналы реальных самолетов или имитировали присутствие их огромного множества. Операторы РЛС были совершенно сбиты с толку бесчисленными белыми вспышками, которые появились на экранах их РЛС и не имели возможности определить количество и местонахождение приближающихся самолетов противника. Радары словно всбесились, показывая одновременное присутствие в воздухе просто невероятного числа вражеских бомбардировщиков.

Британцы разработали эту технологию подавления вражеских локаторов годом ранее, вскоре после рейда их коммандос на Гавр, в результате которого были захвачены некоторые компоненты РЛС «Вюрцбург». Но какое-то время они не применяли ее, опасаясь, что это средство, попав в руки немцев, может быть использовано против англичан. Наконец, 22 июня 1943 г. началось производство полосок, а 15 июля Черчилль лично отдал приказ об их использовании в запланированном на июль 1943 г. налете на Гамбург. Приказ Королевским ВВС о применении этого средства противодействия был отдан условной фразой: «Открыть окно!» . После этого полоски фольги стали называться «Window» («Окно»), хотя американцы стали их называть «chaff», а у нас они известны, как дипольные или противо-радиолокационные отражатели (ПРЛО).

       

Невероятно, но незадолго до начала войны немцы одновременно с созданием РЛС придумали и аналогичную английской систему ее пассивного подавления, которая получила наименование «Duppel». Однако Гитлер, узнав о таких возможностях использования полосок фольги, приказал прервать все работы и уничтожить техническую документацию. Он, как и англичане, боялся, что новое средство попав в руки противника, может быть им использовано. Поэтому после гамбургской катастрофы никто понятия не имел, что же произошло в действительности. Даже высокопоставленные офицеры командования ПВО Германии (в частности, командующий ночными истребителями Каммхубер, командующий зенитной артиллерией Вейзе), не были посвящены в засекреченную историю с отражателями. Когда в полицию стали поступать сообщения о падающих с неба полосках фольги, было отдано распоряжение «Не трогать эти полоски! Они, вероятно, ядовиты!».

Но все же немцам не понадобилось много времени, чтобы понять, что представляют собой таинственные полоски фольги. Оказалось, что 25 полосок было достаточно для того, чтобы создать на экране РЛС сигнал, эквивалентный ответному сигналу самолета. Для сравнения: в ночь на 25 июля 1943 г. самолетами, назначенными для подавления германской ПВО, было сброшено 92 млн дипольных отражателей! Они были сложены по 2 тысячи штук в пачки массой 765 г и стянуты резинкой, лопавшейся в момент выброса. Первоначально фольга выбрасывалась через все подходящие отверстия в борту самолета, но за неделю «Ланкастеры» оснастили коробами в носовой части, снизу по правому борту, из которых ПРЛО высыпались по команде инженера или бомбардира.

       

В операции «Гоморра» англичанами было применено и ещё одно страшное новшество — фосфорные бомбы. Это небольшие бомбы весом всего в 12 кг, наполненные жидкой смесью из бензина и 5 кг жёлтого фосфора — ускорителя процесса горения, который воспламеняется сразу же после того, как приходит в контакт с кислородом. Поэтому его горение не может быть потушено водой, так как в её состав тоже входит кислород. А жидкая структура позволяла этой адской смеси свободно стекать на нижние этажи и проникать в подвалы домов, лишая тех, кто там укрывался, последнего шанса на спасение. Во время бомбардировки многие охваченные пламенем люди в отчаянии прыгали в канал, но от соприкосновения с водой пламя разгоралось ещё сильнее.

В первый рейд на Гамбург с английских аэродромов отправилась армада четырехмоторных бомбардировщиков: 347 «ланкастеров», 246 «галифаксов», 125 «стирлингов» и 73 двухмоторных «веллингтона» — всего 791 машина. Района Гамбурга достигли 740 самолетов (по другим данным 728). Парализовав с помощью дипольных отражателей всю систему гамбургской  ПВО, бомбардировщики неумолимо приближались к цели, практически не испытывая противодействия. Ночные истребители, лишившись наведения с земли, не смогли перехватить основной поток на дальних подступах и теперь рыскали в темноте в надежде обнаружить врага визуально. Но тщетно — небо над Гамбургом заполнилось ревом масс тяжелых бомбардировщиков. Зенитные батареи все же открыли огонь, но стрельба велась практически вслепую, поскольку радары «Вюрцбург», обычно располагавшиеся в 25-30 км от огневых позиций и передававшие данные о местоположении, курсе и высоте полета врага, были выведены из строя. Поэтому потери англичан были минимальны: на свои базы не вернулись лишь 12 самолетов.

Уже первый налет англичан, продолжавшийся почти два с половиной часа, привел к сильнейшим пожарам. Несмотря на то, что лишь 40% экипажей сумели сбросить бомбы точно внутрь намеченного круга радиусом в 2,5 км вокруг церкви Св. Николая, последствия удара были ужасающими. Затекающая в подвалы домов жидкая зажигательная смесь воспламеняла хранившийся там уголь. Положение усугубляла жаркая погода, установившаяся в последние дни (ночная температура достигала 25 градусов). Уже через несколько часов стало ясно, что потушить пожары вряд ли удастся. Огнем было уничтожено полицейское управление и пункт управления ПВО, полностью выведена из строя сложная система оповещения. Но властям, хотя и с трудом, все же удавалось контролировать ситуацию. Информация и распоряжения передавались с помощью посыльных. Город затянуло плотным облаком дыма, пыли и пепла. Лишь к полудню сквозь эту пелену стал просачиваться дневной свет. По предварительным подсчетам спасательных служб в результате первого налета погибло 1555 человек, но никто не догадывался, что самое страшное еще впереди.

       

Днем 25 июля удар по Гамбургу нанесли американские бомбардировщики. Всего американцы совершили три дневных налета 25, 26 и 27 июля. Данные о количестве участвующих в этих рейдах бомбардировщиках у исследователей разнятся. Так, Д. Ричард и Х. Сондерс считают, что 25 и 26 июля в налетах участвовало соответственно 68 и 53 американских самолета, при этом ничего не упоминают о налете 27  июля. По мнению К. Беккера в этих двух налетах участвовало 235 американских «крепостей», а Г. Румпф в своей работе говорит о 297  бомбардировщиках, совершивших три рейда на Гамбург. Но все единодушны в одном: во время этих налетов американские самолеты, в отличие от британских, наносили удары преимущественно фугасными авиабомбами исключительно по военным и промышленным объектам, прежде всего по верфям, где строились боевые корабли и подводные лодки (верфи Гамбурга производили около 45% от общего выпуска подводных лодок Германии). Тогда американцам, еще не ощутившим на себе в полной мере силу германской ПВО, было чуждо стремление к разрушению ради разрушения, и они были уверены в своих способностях решать боевые задачи без массового убийства гражданского населения. Это позднее, испытав шок от чудовищных потерь, они, ослепленные чувством мести, превзойдут в бессмысленной жестокости самих нацистов, и их «летающие крепости» будут тупо «холокостить» густонаселенные и совершенно незащищенные жилые кварталы Дрездена, а несущиеся на бреющем полете всбесившиеся «мустанги» станут безжалостно и расчетливо расстреливать женщин и детей, пытавшихся найти спасение на берегах Эльбы.

Те, кого коробит глагол «холокостить», пусть для себя отметят, что после уничтожения Гамбурга в лексикон английских Королевских ВВС прочно вошло слово «гамбургизировать». Так, планируя стереть в пыль очередной немецкий городок вместе со всем населением, английские стратеги вместо вульгарного выражения «уничтожить к чертовой матери» использовали изящную формулировку «провести гамбургизацию».

Но все это будет потом. А тогда, в «битве за Гамбург», американские летчики проявили себя весьма достойно (если это слово вообще применимо к любым бомбардировкам). Так или иначе, 25 июля американские бомбардировщики атаковали портовые сооружения, пристани, доки и район Вильгельмсбурга. В результате этого налета были сильно повреждены четыре крупных судостроительных верфи, потоплено большое количество судов общим водоизмещением почти 180 тыс. т (в основном баржи, которые впоследствии были подняты и вновь введены в строй). На следующий день был нанесен мощный удар по крупной электростанции Нойхоф. Подробности третьего налета американцев неизвестны, за исключением того, что он длился 42 минуты. По непроверенным данным в этих налетах американцы потеряли 15 бомбардировщиков.

       

Ночь с 26 на 27 июля выдалась относительно тихой, если не считать беспокоящих налетов неуловимых «москито», державших в напряжении ПВО города. Несмотря на мощные дневные атаки американских бомбардировщиков, пожарные и спасательные службы Гамбурга пытались бороться с пожарами и откапывать людей из-под развалин. Но в ночь на 28 июля британская авиация нанесла по городу свой второй страшный удар.

Во второй рейд англичане направили 787 тяжелых бомбардировщиков, из которых 738 сумели добраться до цели и атаковать ее (их потери в этом вылете составили 17 самолетов). Вся мощь этого удара пришлась на плотно застроенные жилые кварталы восточной части города. Налет длился три часа, за это время было сброшено 2417 т бомб. Возникшие очаги многочисленных возгораний, соединяясь, сливались в огненную лавину, поглощавшую все на своем пути. Отчаянные попытки пожарных бороться с огнем пресекались очередным градом зажигательных бомб и потоками фосфора. Повсюду сразу же возникали новые очаги огня. Некоторое представление об интенсивности налета может дать тот факт, что на один из участков размером примерно 75 на 45 м было сброшено 65 зажигательных бомб, четыре емкости с фосфором и одна фугасная бомба.

       

Городская система водоснабжения получила 847 прямых попаданий фугасными бомбами, что чрезвычайно осложнило тушение. Пожарные были просто не в состоянии справиться с огненной стихией. Наконец, из-за острой нехватки воды, работы по тушению огня были полностью парализованы. Городские власти еще рассчитывали на помощь извне, но разве в человеческих силах потушить 16 тыс. зданий, вспыхнувших одновременно!

Как рассказывал позднее руководитель одного из пожарных подразделений Гамбурга, «...о том, чтобы тушить пожар, не могло быть и речи. Нам оставалось только ждать и вытаскивать потом из подвалов трупы».

       

Помимо непосредственной борьбы с огнем члены пожарных бригад сумели спасти 18 тыс. человек. Из-под заваленных укрытий и убежищ было выведено 6200 человек. Еще 232 человека удалось живыми извлечь из-под завалов. Пункты оказания первой помощи приняли на месте 1772 раненых. Еще 6700 жителей города, получивших более серьезные ранения, были направлены в центры оказания первой помощи. Примерно 5 тыс. жителей были выведены из зон пожаров. Спасательные службы доков и порта успешно оказали помощь в 153 случаях на воде и на земле. В центрах по оказанию помощи прошли лечение 3976 человек, получивших серьезные травмы, и еще 20 400 человек с более легкими травмами и ранениями. В городе было развернуто 72 центра по оказанию первой помощи, из которых 21 был полностью разрушен, а оставшиеся не могли справиться с огромным потоком пострадавших.

Всего через час с небольшим после начала бомбардировки в Гамбурге разразился «огненный шторм» — скорость ветра в эпицентре пожара достигала 270 км/час. Потоки раскаленного воздуха кидали обгоревшие трупы людей как куклы. Огромные деревья ломало и выворачивало с корнем. «Огненный шторм», словно гигантский насос, вытягивал кислород из бункеров и подвалов — даже не тронутые ни бомбежкой, ни огнем подземные помещения превращались в братские могилы. Столб дыма над Гамбургом был виден жителям окрестных городов за десятки километров. Ветер пожара доносил обгоревшие страницы книг из библиотек Гамбурга до предместий Любека, располагавшихся в 50 км от места бомбежки.

       

           

При этом городские кварталы раскалились до температуры более 800 градусов по Цельсию, пламенем были охвачены не отдельные дома, а целые районы. Жар приводил к тому, что огонь охватывал все новые и новые строения, причем настолько быстро, что сотни пытавшихся спастись людей сгорали заживо прямо на улицах и площадях. Во многих местах горевшие руины источали такой жар, что даже после того, как удавалось сбить само пламя, проходило несколько дней, прежде чем можно было просто пытаться попасть на эти улицы. В районах возгорания только через 30 часов после окончания налетов можно было разглядеть хоть что-то при естественном освещении. До этого плотные облака черного дыма, смешанного с пылью, полностью заслоняли даже безоблачное небо.

Пилот британского бомбардировщика Р. Майс, взглянув на погибающий Гамбург, увидел, по его словам: «что-то неописуемое, нечто похожее на «Инферно» Данте. Белое, раскаленное марево сколько видит глаз, горела даже вода. Точно так должен выглядеть ад, как мы, христиане, это себе представляем. В эту ночь я стал пацифистом».

А вот свидетельство капитана шведского судна, затонувшего в гавани Гамбурга: «Ад Данте нельзя сравнить с этой преисподней!»

Рейхсминистр А. Шпеер на заседании в управлении централизованного планирования 29 июля оценил последствия бомбардировки предельно кратко и емко: «Если авианалеты будут продолжаться в таких же масштабах, через три месяца мы избавимся от всех проблем; нам просто нечего будет обсуждать. Мы покатимся в пропасть, и довольно быстро...».

Гауляйтер Кауфман в своих сообщениях умолял Гитлера приехать в погибающий город. Не получив ответа, он попытался уговорить Гитлера хотя бы принять делегацию самых героических спасательных команд. Гитлер отказал ему даже в этом.

Именно во время этого второго массированного налета английской бомбардировочной авиации на Гамбург было зафиксировано самое большое число жертв среди населения. Особенно сильно пострадали четыре района, которые были накрыты «огненным штормом»: в Боргефельде погибло 16% жителей, в Хаммербруке — 20%. В Ротенбургсорте и Южном Хамме жертв было еще больше: в этих районах число погибших достигло 36% и 38% соответственно. В течение первых 48 часов налетов количество потерявших жилье и ставших беженцами жителей города составило 900 тыс. человек.

Во время третьего и четвертого налетов англичане нанесли мощный удар по чудом уцелевшим в предыдущие дни районам Гамбурга. Одновременно бомбовая лавина обрушилась и на два соседних небольших городка Эльмсхорн и Ведель, куда стекался поток беженцев из Гамбурга.

В третьем налете удар наносили 726 бомбардировщиков (из 777 взлетевших). На этот раз потери англичан выросли до 33 самолетов — немецкая ПВО начала приспосабливаться к английской системе постановки помех.

В ночь на 3 августа англичане провели последний (четвертый) воздушный налет. Вследствие сложных метеорологических условий (гроза и сплошная облачность) на цель смогли выйти лишь 350 из 750 бомбардировщиков, тем не менее на город было сброшено 1426 тонн бомб.

Считается, что в семи массированных ударах по Гамбургу с 25 июля по 3 августа потери союзников составили 87 самолетов. В публикации американского журнала «Эйр Форс мэгэзин», посвященной операции «Гоморра», говорится, что в период с 24 по 30 июля 1943 г. английская авиация совершила 2355 ночных самолето-вылетов на бомбежку Гамбурга, а американская — 235 дневных самолето-вылетов. Потери авиации союзников составили всего 57 самолетов. По данным Г. Румпфа изрядное количество бомбардировщиков в последнем налете было потеряно из-за очень плохих метеоусловий. Над Гамбургом бушевала сильнейшая гроза, в результате чего неожиданно началось обледенение самолетов.

           

В общей сложности в ходе операции «Гоморра» в Гамбурге погибло не менее 35 тыс. человек. На город было сброшено 12 тыс. воздушных мин, 25 тыс. фугасных бомб, 3 млн зажигательных бомб, 80 тыс. фосфорных зажигательных бомб и 500 канистр с фосфором. Для создания «огненного шторма» на каждый квадратный километр юго-восточной части города пришлось по 850 фугасных бомб и почти 100 тыс. зажигательных бомб.

Было полностью разрушено 277 330 жилых домов, (49,2% их общего количества). Получили серьезные повреждения 23 005 домов (4,1%), средние повреждения — 38 970 домов (6,9%), легкие повреждения — 109 471 дом (19,3%). Остались неповрежденными лишь 114 757 жилых зданий, или 20,5% от общего их числа (для сравнения: по информации, опубликованной в 1949 г. британским министерством здравоохранения, в 16 английских городах, в том числе и в Лондоне, в результате налетов авиации люфтваффе во время войны было полностью разрушено 200 тыс. жилых зданий, или 1,6% от их общего количества).

Помимо разрушения жилых кварталов Гамбурга, в городе были уничтожены и получили повреждения 580 зданий промышленных предприятий, 2632 торговых помешения, 379 административных зданий, 76 зданий городских служб, 80 зданий военных объектов, 24 больницы, 277 школ, 58 церквей, 77 различных культурных учреждений, 83 здания банков и страховых компаний, 69 зданий почты и железнодорожных станций, 12 мостов и знаменитый зоологический сад Гагенбека. Огромный ущерб был нанесен порту и судостроительным предприятиям Гамбурга.

           

Общее количество образовавшегося в результате бомбежек строительного мусора оценивается в 40 млн т. Как и в других немецких городах, подвергшихся ударам авиации западных союзников, особенно сильно пострадали плотно застроенные центральные районы Гамбурга. Окраины города пострадали меньше и не являли собой картину таких же сплошных разрушений, исказивших вид города до неузнаваемости. Здесь все еще можно было различить расположение главных улиц и площадей. Меньше, чем соседние жилые районы, пострадал и район Бинненальстер.

Транспортная система была полностью парализована, и прошло немало времени, прежде чем удалось ее восстановить. Восстановление транспорта осуществлялось постепенно, по маршрутам. Так, в городе было разрушено более 150 км трамвайных путей. Но больше всего пострадали линии метро — длинные участки подземки не работали долгое время еще и после войны.

Задача по извлечению тел была возложена на службу спасения, состоявшую из следующих подразделений: пожарной части, организованной из местных пожарных бригад, в отличие от военизированного ополчения; службы восстановления поврежденных газовых магистралей, оборванных линий электропередачи и систем водоснабжения,а также выполнения подрывных работ, медицинской службы, организованной германским Красным Крестом,службы дегазации для принятия контрмер во время газовых атак союзников и ветеринарной службы по уходу за раненным домашним скотом и домашними животными. Служба спасения и обеспечения блокировала мертвую зону площадью 6,4 кв. км, т. е. всю область огненного смерча. Ведущие к ней улицы были перегорожены кирпичными кладками и колючей проволокой. Эта мера оказалась необходимой как из-за невероятно большого нагромождения тел на этой территории, так и из тех соображений, что восстановительные работы на виду у населения могут привести к подрыву морального духа.

       

На принудительные работы было направлено множество рабочих бригад, кроме того, из ближайшего концлагеря были пригнаны заключенные, которые извлекали из развалин трупы, грузили их и отвозили на кладбище Ольсдорф для захоронения в братских могилах.

Как докладывал глава полицейского ведомства на 1 декабря 1943 г. официально зафиксированное точное число погибших составило 31 647, из которых 15 802 удалось опознать сразу (6 072 мужчины), 7995 женщин и 1735 детей). Эти цифры нельзя было считать окончательными, поскольку центр города все еще оставался в руинах. Самой достоверной считается цифра 51 509 погибших.

       

Когда спасательные команды, наконец, расчистили себе путь к наглухо замурованным бункерам и убежищам, прошло несколько недель, и от их обитателей ничего не осталось. В одном бункере обнаружили лишь мягкий волнистый слой пепла, по которому врачи смогли определить примерное число жертв — их было 250-300. В этих бункерах была необычно высокая температура, что нашло подтверждение в сгустках расплавившегося металла, в который превратились кастрюли, сковородки и другая кухонная утварь, принесенная в убежища. Те же, кому удалось уберечься от испепеляющего жара, задохнулись от нехватки кислорода, либо отравились угарным газом. Их так и находили потом, иногда через многие месяцы.

       

Последующие спасательные операции и очистка территории города продлились долгое время. В течение двух месяцев были обнаружены 30 тыс. жертв бомбежек, расчишены от завалов 280 км улиц, взорваны развалины 4559 домов, восстановлены 3109 зданий, покосившихся или находившихся в аварийном состоянии.

В конце 1945 г. в исследовании стратегических бомбардировок США «Подробный анализ последствий воздушных бомбардировок Гамбурга» приводилась уточненная цифра — 42 600 убитых и 37 000 раненных. В гамбургском журнале «Статистишес ландесамт» на основании изучения окончательных данных по количеству пропавших без вести общее число погибших оценивалось более, чем в 50 тысяч. К сожалению, ни один из источников не дает оценку жертв среди военного персонала в Гамбурге. С большой долей вероятности можно предположить, что она выражается приблизительной цифрой тысяча убитых. По данным Румпфа военные структуры Гамбурга составляли 12 тыс. человек.

По мнению А. Шпеера Гамбург постигла судьба, уготованная Герингом и Гитлером Лондону. Как-то в 1940 г. за ужином в рейхсканцелярии Гитлер красочно описывал картину уничтожения английской столицы: «Вам случалось видеть карту Лондона? Дома стоят так близко друг к другу, что для уничтожения всего города хватит одного источника огня. Геринг намерен использовать множество зажигательных бомб нового типа, чтобы создать очаги пожара во всех районах Лондона. Пожары повсюду. Тысячи пожаров. А потом они превратятся в гигантскую огненную бурю. Геринг все прекрасно задумал. Фугасные авиабомбы не годятся. А вот зажигательные бомбы полностью уничтожат Лондон. Пожарные бригады ничего не смогут сделать!». Думается, Шпееру не было необходимости что-то выдумывать (уже хотя бы потому, что на Нюрнбергском процессе он был единственным, кто даже не пытался свалить собственную вину на Гитлера).

       

Террористические налеты на Гамбург показали серьезные провалы в системе немецкой ПВО. Только теперь в Германии начали это понимать и принимать меры (слишком запоздалые!) по ее срочному укреплению. Резко увеличился выпуск самолетов-истребителей. Увы, несмотря на впечатляющие производственные показатели, это не дало ощутимых результатов, хотя борьба еще не была проиграна, и германская истребительная авиация впоследствии не раз наносила противнику тяжелейшие потери. Но все же это были лишь отдельные удачные эпизоды на фоне все возрастающей мощи союзников — их преимущество в вооружении было уже слишком велико.

6 августа в Гамбург приехал один из главных виновников катастрофы — рейхсмаршал Г. Геринг, в начале войны хвастливо заявлявший, что ни одна бомба не упадет на города рейха. Сохранились кадры кинохроники, на которых видно, насколько Геринг был ошеломлен увиденным. Однако ни малейшего наказания он не понес.

До конца войны на город было совершено еще 69 налетов (по некоторым данным с начала войны общие потери союзников при налетах на Гамбург составили 440 самолетов). Но рейды на Гамбург в июле-августе 1943 г. были одними из самых разрушительных за всю историю войны. Однако, даже несмотря на то, что операция «Гоморра» осуществлялась при самых благоприятных условиях, и ранее никогда не проводилось столь опустошительных рейдов, союзная авиация своих целей не достигла. Гамбург, как экономическая единица Германии, не был уничтожен. Хотя город так и не смог полностью восстановиться после варварских бомбежек, но уже через 5 месяцев в городе удалось добиться 80% от прежних· экономических показателей, несмотря на то что огромные площади в городе лежали в руинах (множество развалин в Гамбурге оставались неразобранными и через четверть века после окончания войны).

Бомбардировки Гамбурга явились тем рубежом, за которым воздушная война стараниями Черчилля, Линдемана, Портала, Харриса и прочих неистовых «борцов с нацизмом» окончательно превратилась в воздушную бойню, главной целью которой стало поставленное на конвейер беспощадное истребление гражданского населения Германии с помощью коврового холокоста.

Смотрел ли Сталин диапозитивы с видами мертвого Гамбурга? Скорее всего не только смотрел, но и должным образом оценил. Нам никогда не узнать, о чем думал Верховный главнокомандующий, вглядываясь в дающие «гораздо более живое представление» бесстрастные, как посмертная маска, снимки сожженного города. На этот раз Черчилль не дождался от него ни одобрения своих действий, ни реверансов в сторону британских Королевских ВВС . Более того, Сталин не выразил ни малейшей радости по поводу столь «блистательной» победы союзников — он вообще никак не отреагировал на хвастливое сообщение об уничтожении Гамбурга. Вот уж действительно: иногда, чтобы тебя поняли, достаточно просто промолчать.

Вместо послесловия.

Сегодня наши доблестные союзники очень не любят рассказывать о некоторых «подвигах», совершенных ими в годы Второй мировой войны. И все бы ничего, но, когда они в своих бесконечных потугах опорочить СССР начинают распространять вокруг себя ядовитую вонь, очень хочется сказать им следующее:

Зря стараетесь, болезные! Правду о войне скрыть не получится. Хотя мы воевали против общего смертельного врага, цели и методы у нас были разные. Мы уничтожали германский нацизм, а вы — германский народ. Нравится вам или нет, но в июле 1943 года судьба Европы решалась в страшных и кровавых сражениях на Курской дуге, но никак не в вашей постыдной «битве» с гражданским населением Гамбурга. Безусловно, каждый из союзников вносил свой вклад в дело борьбы с гитлеровской Германией, сообразуясь прежде всего с собственными интересами. Однако у нас были слишком разные представления о войне, человечности и союзническом долге. В этом отношении нам, «отсталым и жестоким большевистским варварам», было далеко до вас, цивилизованных праведников-гуманистов. Поэтому мы жгли немецкие танки, а вы — немецких женщин и детей. Да-да, господа хорошие, расклад был именно такой! Детей вы, подлецы, жгли похлеще, чем нацисты! И от этого вам никогда не отмыться.