ЗАРПЛАТНЫЕ  ПАРАДОКСЫ  СОВЕТСКОЙ  ВОЕННОЙ  АДМИНИСТРАЦИИ  В  ГЕРМАНИИ
(1945 – 1949).

Предварительные пояснения.

Наша статья является продолжением опубликованной ранее серии исследований по социальной истории Советской военной администрации в Германии (СВАГ).¹ Изначально авторы просто собирались выяснить, сколько рублей и марок получал ежемесячно сотрудник СВАГ, много это или мало, каковы были финансовые основы существования тех, кто в течение нескольких лет проводил в жизнь советскую оккупационную политику. Но в ходе работы мы неожиданно натолкнулись на явные «ненормальности», так их называли сами сваговцы, а вернее сказать, на парадоксы зарплатной политики и практики, определенно окрасившие психологический климат в Военной администрации в весьма негативные цвета. Понятно, что в рамках одной статьи невозможно разобраться со всем комплексом смежных тем, так или иначе связанных с зарплатой. Поэтому мы сосредоточились на ключевых проблемах зарплатной политики советского руководства в отношении СВАГ и феномене «сваговского богатства», а заодно попытались выяснить, как система зарплат, формируемая правительством, влияла на настроения, работоспособность и удовлетворенность жизнью в «маленьком СССР».

В обширной историографии советской оккупации и Советской военной администрации в Германии² долгое время вообще не было даже намека на нашу тему. Социальная жизнь сваговского сообщества ни российских, ни немецких историков не интересовала. Лишь в последние годы исследователи заговорили о необходимости изучения внутренней жизни СВАГ как важного фактора оккупационных трансформаций.³ В работах Р. Ю. Болдырева о советской оккупационной политике и повседневной жизни СВАГ,⁴ М. В. Ходякова и А. А. Чемакина о денежном обращении в Советской зоне оккупации Германии⁵ пунктиром намечена и зарплатная тема. Но попытки затронуть ее мимоходом без специального изучения сопровождаются порой довольно некомпетентными утверждениями. Так Р. Болдырев, обсуждая вопрос о зарплатах немецких специалистов, вывезенных в СССР, сообщил читателям, что им «выплачивали денежное вознаграждение из расчета 5 000 марок в месяц». А затем, уже от себя, добавил, что аналогичную зарплату в советской зоне оккупации получал только Главноначальствующий,⁶ умолчав об источнике своей информации. Ничего подобного в указанном автором документе, хранящемся в ГАРФ, попросту нет. Однако и сам приведенный факт не соответствует действительности. Даже подчиненные Главноначальствующему начальники Управлений СВА провинций и земель получали в 1945 г. в общей сложности более 13 000 марок в месяц.⁷ В другой своей работе Р. Болдырев сделал довольно неожиданное «открытие». Он утверждал, что в 1948 г. у сваговцев якобы исчезла «возможность материально поддерживать свои семьи в СССР»,⁸ что, мягко говоря, не совсем соответствует действительности.

Необходимо отметить и некоторую методическую небрежность авторов работы о денежном обращении в советской зоне оккупации, в частности, их склонность рассматривать зарплаты сотрудников СВАГ «в целом». Так, рассказывая о снижении денежного содержания в сентябре 1947 г., М. В. Ходяков и А. А. Чемакин сослались на директиву начальника Политического управления СВАГ. Но не придали значения тому факту, что документ относился только к гражданским сотрудникам.⁹ Переносить эти выводы на все сваговское сообщество было заведомой ошибкой. Рассуждая о зарплате в СВАГ, нельзя не учитывать различия, иногда принципиальные, в системе оплаты разных категорий сотрудников: военнослужащих, гражданских, вольнонаемных, занимающих военные должности, и военнослужащих на вольнонаемных должностях. Сами сваговцы прекрасно чувствовали разницу между «военными» и «гражданскими» окладами. Она (эта разница) порой становилась причиной взаимных претензий и обид либо источником недовольства начальством. Именно в СВАГ, с ее цивильно-военной двойственностью, такие зарплатные «мелочи» приобретали огромное значение и вырастали в большие проблемы.

И еще одно замечание по тексту работы. Авторы прекрасно понимают разницу между терминами «денежное содержание» военнослужащих и «заработная плата» гражданских сотрудников СВАГ. Однако, учитывая уже упомянутую военно-цивильную двойственность этого учреждения, а также равноправное употребление этих понятий в документах СВАГ, мы в ряде случаев пользовались ими как синонимами.

Источники финансирования и феномен «сваговского богатства».

Постановление СНК СССР № 1326/301 от 6 июня 1945 г. об организации Советской военной администрации по управлению советской зоной оккупации в Германии предписывало «содержание аппарата отнести на бюджет Н[ародного] К[омиссариата] О[бороны] СССР».¹⁰ Это была временная мера, вызванная как послевоенной дезорганизацией Германии, так и нерешенностью вопросов, связанных с оккупационными расходами в целом. «До сих пор мы живем здесь на своих хлебах, — говорил 16 августа 1945 г. маршал Г. К. Жуков, выступая на совещании¹¹ руководящего состава СВАГ. — Оккупационные войска по всем законам ... должны содержаться за счет побежденной страны. Таков закон войны, таков закон всех послевоенных договоров. Мы до сих пор нашу оккупационную армию содержим за счет нашего народа, за счет нашей страны. Это неправильно. Но для того, чтобы содержать многочисленную армию за счет немцев, мы пока ничего не сделали и не спланировали этого вопроса. Мы даже не представляем, с какого конца подойти к этому вопросу. Нам нужно освободить наш народ, нашу страну от этого бремени, которое мы на нее возложили сейчас».¹²

Спустя месяц, 20 сентября 1945 г., союзники, в лице Главнокомандующих оккупационными вооруженными силами, приняли Обращение № 2 к германскому народу «Некоторые дополнительные требования к Германии». В разделе VI (п. 21) этого обращения было определено: «германские власти должны выполнить все распоряжения представителей союзников по несению расходов на питание, содержание, оплату, квартирование и перевозку вооруженных сил и органов, расположенных в Германии по распоряжению представителей союзников...».¹³

Таким образом, все расходы по оккупации, в том числе содержание Военной администрации и Группы советских оккупационных войск, должны были производиться за счет немецких бюджетов. Однако финансовое состояние немецких самоуправлений в 1945 г. и начале 1946 г. было таково, что на немецкие бюджеты была перенесена лишь незначительная часть этих расходов. Финансирование оккупационных войск и других советских организаций в Германии осуществлялось в основном за счет эмиссии военных марок.¹⁴ Только с 1 июля 1946 г. все оккупационные расходы, включая и денежное содержание личного состава ГСОВГ и СВАГ, были «отнесены на немецкие бюджеты».¹⁵

СВАГ был совершенно нестандартным многофункциональным учреждением. Для работы в военной администрации требовались квалифицированные работники в самых разных областях — как гражданские, так и военные.¹⁶ Крупные специалисты из наркоматов и ведомств (уровень зам. наркома, начальника управления или отдела), назначаемые в СВАГ на руководящие должности, в СССР получали очень хорошее жалованье. Военнослужащие в большинстве своем рекрутировались из состава ГСОВГ, где выплаты были тоже высокими. По предварительным и неполным данным, собранным Финансовым управлением СВАГ в декабре 1945 г., вероятно в связи с обсуждением вопроса о размере оккупационных расходов, денежное содержание офицеров ГСОВГ оказалось даже выше, чем у военнослужащих оккупационных войск союзников.¹⁷

Если судить по денежному содержанию и зарплатам сотрудников СВАГ, государство отнеслось к ним (особенно к руководителям и специалистам) как к привилегированной касте. С тем, что им «установлены очень высокие оклады»,¹⁸ были согласны и сами сваговцы. В 1945–1946 гг. штатно-должностной оклад, например, референта Отделения пропаганды в провинциальных управлениях Советской военной администрации (УСВА) (не самая высокая должность) достигал 1 400–1 500 руб.¹⁹ К этому нужно присоединить надбавку в немецкой валюте,²⁰ в то время равную окладу в рублях, пересчитанному по официальному курсу: 1 марка = 50 коп.²¹ Сложив две эти цифры, получим 2 800–3 000 рублей. Если абстрагироваться от литерной системы снабжения и прочих номенклатурных излишеств, получается, что простой референт в общей сложности мог получать больше секретаря обкома ВКП(б) и не меньше, чем директор завода или начальник управления в наркомате!²² Отметим, что в целом по народному хозяйству СССР в 1945 г. среднемесячная денежная заработная плата рабочих и служащих составляла 442 руб.²³

Понятно, что качество жизни как в СССР, так и в советской зоне оккупации зависело не только, а часто и не столько от денежного обеспечения. Но что касается СВАГ, то здесь изначально, хотя и по совершенно объективным причинам, была деформирована внутренняя структура валютной части должностных окладов. Как отмечал в ноябре 1945 г. начальник Финансового управления СВАГ П. Малетин, сваговцы существовали в «крайне ненормальных материально-бытовых условиях», «нормы снабжения не были установлены», а само «снабжение проходило от случая к случаю». Сотрудники, «несмотря на имеющиеся возможности», были совершенно «не обеспечены необходимыми предметами (белье, одежда, обувь и т. п.)». В этих условиях они были вынуждены обращаться к черному рынку, приобретая там товары по спекулятивной цене.²⁴ Спустя три года, обосновывая необходимость очередного сокращения валютной части денежного содержания, тот же Малетин признал, что действовавшие в 1945 г. оклады были в значительной мере рассчитаны на цены черного рынка.²⁵ Другими словами, этот фактор, как и неизбежные нарушения «советского» порядка снабжения, были изначально заложены в валютную часть доходов сотрудников СВАГ.

В принципе размер денежного содержания в первые годы существования СВАГ, вполне позволял легализовать даже значительные валютные траты некоторых умеющих жить сотрудников, особенно начальствующих снабженцев. Когда одного из них обвинили по партийной линии в обогащении, покупке драгоценностей, мехов и т. д., он лукаво и невозмутимо ответил: «Мне совершенно непонятно, почему надо больше двух лет заниматься рассмотрением и расследованием этого совершенно ясного... факта — факта покупки за собственные деньги (советский оклад, снятый с вкладной книжки, и заработная плата в немецкой валюте) набора меха на манто и пошив здесь же в Германии». В объяснении Ш. с гордостью написал: «За 33 месяца пребывания в Германии я вручил ей (жене) только за счет оклада, выплачиваемого в немецкой валюте, около 180 000 марок», добавив при этом, что «факт покупки в комиссионном магазине летнего плюшевого пальто имел место. Жена за это пальто заплатила 2 000 марок. Я думаю, что каждый средний работник Советской военной администрации в состоянии заплатить такую сумму марок, тем более в состоянии ее заплатить моя жена, когда зарплата ежемесячно составляет 5 600 марок».²⁶

Однако оценка покупательной способности «среднего работника» автором этого высказывания явно преувеличена. К тому же заработная плата менялась, особенно в 1947–1948 гг., когда началось сокращение денежного содержания и, в первую очередь, в марках. Тезис о «богатстве» сотрудников СВАГ трудно было распространить, например, на низкооплачиваемые категории или многосемейных сваговцев. До отмены карточной системы валютная надбавка в марках расходовалась, в частности, на выкуп продуктовых пайков. И семьи, состоящие из 5 человек, несмотря на относительно высокое денежное содержание, жили со значительным напрягом. А когда во второй половине 1946 г. были повышены цены на продовольственные пайки для членов семей, в СВАГ появились «нездоровые настроения». Суть этих настроений начальник Политуправления СВАГ генерал-майор И. М. Андреев передал в одном из своих политдонесений наверх. В качестве примера он процитировал одно из «отрицательных» высказываний: «Завели порядки, что русский офицер должен с семьей голодать... У нас паек на одного человека стоит 570 марок... У меня семья 5 человек, а на зарплату можно выкупить только три пайка. Как буду жить после этого, не знаю». Андреев завершил свой рассказ парадоксальной фразой, в которой он умудрился высказаться так, что правда перемешалась с ложью: «Подобные настроения имеются у ряда многих (курсив наш. – Авт.) военнослужащих, у которых не хватает зарплаты на выкуп пайков для членов семьи».²⁷

Зафиксируем этот факт «неравномерного богатства» и неравных возможностей у различных групп населения »маленького СССР», прежде чем продолжать полную парадоксов зарплатную историю СВАГ. Нужно также помнить, что «на руки» сотрудники получали меньше денег, чем значилось в ведомостях на зарплату. Подоходный налог, взносы профсоюзные, партийные или комсомольские... Значительные удары по рублевому содержанию наносили и регулярные подписки на государственные займы. Они обходились сотрудникам СВАГ до полутора – двух месячных рублевых окладов в год.²⁸

«Ненормальность» № 1.

Внутри «больших зарплат» в подразделениях, учреждениях и организациях Военной администрации поначалу господствовала изрядная неразбериха. Издавая 6 июня 1945 г. секретное постановление №  1326/301 о формировании СВАГ, правительство распорядилось в нем и о денежном содержании личного состава. Этому были посвящены пункты VIII и IX:

«Пункт VIII. Личному составу Советской военной администрации в Германии выплачивать полный оклад содержания в германской валюте. Если оклад по новой должности окажется ниже ранее получаемого, сохранить прежний оклад».

«Пункт IX. Семьям всего личного состава работников Советской военной администрации в Германии на время командировки выплачивать ранее получаемое ими содержание в полном объеме... (курсив наш. – Авт.)».²⁹

Постановление Совнаркома № 1326/301 писали явно в спешке, ориентируясь на то, чтобы заинтересовать работой в Германии высококлассных гражданских специалистов из наркоматов и ведомств. Им постановление было понятно и привычно — рублевый оклад по старому месту работы и командировочные за границей. Тем более, что первое время гражданским сотрудникам зарплату в рублях платили учреждения, направившие их в Германию. Затем эти расходы ведомствам компенсировал Наркомат обороны.³⁰ Но гражданских в Военной администрации на 1 сентября 1945 г. насчитывалось немногим более 2 тысяч человек.³¹ Большинство должностей в СВАГ занимали военнослужащие. Система их денежного довольствия была сложной. Военные в Красной Армии получали оклад за должность, выслугу лет, шифровальную работу, полевые, ударные, гвардейские... Система выстраивалась годами, была привычной для воинского сообщества. В СВАГ она частично перестала работать. Строго говоря, даже слова о нахождении в командировке в Германии из вышеупомянутого постановления к военным напрямую не относились. Таким образом, гражданское по своей сути постановление Совнаркома было положено в основу оплаты труда в организации, состоявшей преимущественно из военных.

Вполне понятно, что Финансовое управление Красной Армии,³² а затем и начальник Штаба СВАГ генерал-полковник В. В. Курасов³³ в своих распоряжениях повторили VIII и IX пункты постановления СНК СССР № 1326/301. Гражданские специалисты остались довольны, ведь, ориентируясь на их интересы, и писали постановление Совнаркома. Зато пострадала немалая часть военнослужащих-сваговцев. Им стали платить на новом месте «оклад по последней службе»,³⁴ полностью пренебрегая штатным расписанием. Так возник парадокс «сохраненного оклада» или, как выразился начальник Военного отдела СВАГ генерал-лейтенант Лукьянченко, получился «целый ряд неувязок».³⁵

25 сентября 1945 г. заместитель начальника Штаба СВАГ генерал-лейтенант М. И. Дратвин доложил начальнику Финансового управления Красной Армии о некой «ненормальности», возникшей «в результате применения установленного порядка».³⁶ Порой выходило, что начальник имел зарплату или денежное содержание ниже, чем сотрудник, а это уже был явный подрыв всей бюрократической иерархии. Например, заместитель начальника отделения капитан С. получал оклад 1 000 руб. (по прежней должности) и 2 000 руб. в марках (по штатному расписанию). Всего 3 000 руб. В то же время его подчиненный, экономист того же отделения сержант Ш., получал оклад по штату — 1 600 в рублях и такой же оклад в марках, всего 3 200 руб. В другом случае переводчица с многолетним стажем, владевшая несколькими иностранными языками, получала оклад по прежней должности 650 руб. и оклад в марках 1 000 руб. Всего 1650 руб. А прибывшие в отдел студент ки-практикантки, только что окончившие 2-й и 3-й курс вуза и слабо владевшие немецким языком, имели оклады по 1 000 руб. в рублях и марках. Всего 2 000 руб. До СВАГ они нигде не работали, потому прежнего оклада у них не имелось.³⁷

Дратвин утверждал, что подобные факты имелись в каждом отделе Военной администрации. Действительно, из-за бюрократического сбоя, например, в Управлении СВА провинции Бранденбург от «сохраненного оклада» пострадали 42 сотрудника. Некоторые из них теряли более 1 000 рублей в месяц. В выигрыше оказались только 16 человек — их прежний оклад был выше установленной штатным расписанием.³⁸ В Управлении СВА федеральной земли Саксония число пострадавших составило 223 человека.³⁹ На подобные «ненормальности», говоря словами Дратвина, особенно остро реагировал офицерский состав, «имеющий долголетний стаж практической работы в К[расной] А[рмии] и прослуживший все время Отечественной войны в частях действующей армии».⁴⁰ Генерал привел в качестве примера ситуацию с рядовым и сержантским составом, назначенным на офицерские должности. Они получали денежное содержание как положено по штату, а некоторые офицеры довольствовались своими старыми низкими окладами. Таким образом, статус звания, должности и боевых заслуг — одна из основ военной службы — был принижен.

Дратвин просил Финансовое управление Красной Армии «изменить существующий порядок».⁴¹ Ему ответили, что для этого необходимо возбудить «соответствующее ходатайство перед Правительством».⁴² 24 ноября 1945 г. Главноначальствующий СВАГ инициировал такое ходатайство и просил установить для сотрудников, как положено, «два равных оклада по штатной должности». Однако министр финансов СССР А. Г. Зверев (ему документ был направлен на заключение), не счел нужным что-либо пересматривать, сославшись на то, что выплата двух равных окладов вызвала бы увеличение фонда заработной платы.⁴³ Многочисленным сотрудникам СВАГ и дальше продолжали платить «не по штату», вызывая недовольство и раздражение.

«Сохраненный оклад» был не единственной парадоксальной зарплатной проблемой, возникшей из-за вполне объяснимой, но явно нежелательной спешки при создании СВАГ. Настоящим оксюмороном для сваговской бюрократии стал вопрос о заработной плате офицеров на вольнонаемных должностях.⁴⁴ Такого вообще предусмотрено не было! Бюрократическая машина не поспевала за реальными событиями. В августе 1946 г. началь ник Финансового отдела АХУ Штаба СВАГ вдруг принялся разъяснять, что назначения офицерского состава на должности вольнонаемных вообще «являются незаконными и выплата денежного содержания при таких назначениях производиться офицерам не может».⁴⁵ На местах возмущались, резонно спрашивая: если их назначил начальник Управления СВА, то почему незаконно? Эти сотрудники «работают, а денежное содержание не получают и не в состоянии даже оплатить за паек для содержания семьи».⁴⁶ Войдя в отчаянное положение офицеров-«нелегалов», пошли на нарушение установленного порядка. В декабре выплаты были разрешены, но только в том случае, если назначение офицера на гражданскую должность произведено приказом начальника УСВА провинции или приказом Главноначальствующего СВАГ.⁴⁷ Сработала достаточно обычная практика нарушения одних приказов и инструкций ради выполнения других. И эта практика продолжалась долгое время.⁴⁸

Позднее военный прокурор СВАГ полковник юстиции Н. Котляр назвал положение с оплатой труда офицеров-«нелегалов», как и применение «сохраненного оклада», «совершенно ненормальным», «порочным» и «находящимся в противоречии с основным принципом оплаты труда» в СССР. По его мнению, в целом по СВАГ «несоответствие между заработной платой и должностными окладами затрагивало 3500 человек!».⁴⁹ Свою докладную Котляр готовил в августе 1947 г., когда прежние оклады для военнослужащих были отменены, и ситуация частично исправлена. Остается только догадываться, сколько всего обиженных было в 1945–1946 годах!

Беспокойный 1947 год.

Сначала придется вернуться назад, в год 1946. В июне была объявлена реформа денежного содержания в Советской армии, значительно повышавшая выплаты военным. Стало известно, что с 1 октября будут введены высокие оклады по воинским званиям.⁵⁰ Военнослужащие СВАГ с нетерпением ждали, когда же и они начнут получать «за погоны». Ожидание затянулось. Появились недовольные, их было немало: «Нас не считают офицерами, и мое звание не имеет никакого значения. Хотя это в корне неверно, так как я как был и есть майор».⁵¹ Некоторые офицеры заодно припомнили начальству и другие обиды, не только финансовые: «...Деньги стали брать за все: за курево плати, за питание также приходится платить, а питают вместе с вольнонаемными. Раздули штаты и все это за счет офицеров. Положенные деньги за звание нам не выплачивают. Поэтому нет желания оставаться на службе в системе СВА».⁵²

Приказ Главноначальствующего, распространивший на кадровый состав СВАГ положения армейской реформы, был объявлен в феврале 1947 г.,⁵³ но окончательно с денежным содержанием определились только в июне.⁵⁴ Военным отменили «сохраненный оклад» и ввели выплаты за звание. Теперь они стали получать: а) оклад в советской валюте по занимаемой должности; б) оклад по воинскому званию; в) процентную надбавку за выслугу лет (от оклада по штатной должности и воинского звания); г) надбавку в инвалюте (от оклада по воинскому званию и занимаемой должности) в размере 50 %.⁵⁵ По нашим приблизительным подсчетам, сваговцы-военнослужащие, несмотря на то, что выплаты в марках были сокращены, в целом от изменений денежного содержания выиграли.⁵⁶

Другое дело — гражданские. С 1 января 1947 г. им снизили выплаты в марках — до 60 % от штатно-должностного оклада.⁵⁷ Но этим дело не ограничилось. В СВАГ решили окончательно навести порядок с «гражданскими ставками». Эту маленькую революцию в заработной плате совершил приказ Главноначальствующего № 0335 от 26 сентября 1947 г.,⁵⁸ ставший для вольнонаемных настоящим ударом. С 1 августа 1947 г. в соответствии с новым штатным расписанием они стали получать не два, как раньше, а один оклад по штатной должности. Оклад теперь состоял из двух частей — 75 % выплачивалось в немецкой валюте, 25 % — в советских рублях. Тем, у кого семьи остались в СССР, разрешено было обменивать (по личному заявлению) еще немного немецкой валюты на рубли — до 15 % оклада.⁵⁹ Что же в итоге?⁶⁰ Денежные выплаты гражданским и после сокращения, бесспорно, остались немалые, если помнить про среднюю советскую зарплату, но теперь вольнонаемные могли посылать семье намного меньше денег, чем в 1945–1946 гг.

Особенно болезненно на приказ Главноначальствующего № 0335 отреагировали высококвалифицированные гражданские специалисты. Пошли просьбы восстановить старые оклады или сделать их персональными. Начальник Управления по науке и технике СВАГ И. В. Коробков жаловался Главноначальствующему, что после перехода на новые гражданские ставки «наши научные работники и инженерно-технический персонал попали в крайне невыгодное положение». Они «по преимуществу представляют собою крупных советских ученых и инженеров, занимавших в СССР ответственные руководящие должности. Достаточно сказать, что наши профессора в Советском Союзе имели основные должностные ставки от 5 000 до 12 000 руб. в месяц и до введения новой тарификации получали эти оклады плюс командировочные в немецких марках. По новым ставкам... оклад 3800 без всяких... командировочных». Такая тарификация, писал Коробков, привела к тому, что по научно-техническим отделам в среднем уменьшен заработок на 30 %, а по Управлению на 18 %. Он сетовал, что научные работники уезжают из Германии, устраивая себе вызов от министров, а вновь назначенные — отказываются ехать. Они имеют там (на Родине) «высокий заработок, лимитное питание и хорошие жилищно-бытовые условия, чего нельзя сказать о Германии».⁶¹

В дополнение ко всему сказанному рассерженный Коробков поделился обидой. Он заявил, что «все руководящие работники, как правило, очень сильно потеряли, а обслуживающий персонал выгадал». В том, что касается «выгод» обслуживающего персонала, начальник Управления явно преувеличил. Этим работникам тоже сократили оклады, и они, как и их начальники, теперь могли отсылать семьям намного меньше денег. Сколько конкретно потерял каждый, зависело от прежних окладов. Если он был большой, то и потери соответственно были значительнее. Эмоциональная жалоба руководителя такого важного Управления несколько смутила начальника Финансового управления СВАГ. Тот счел, что «видимо % снижения зарплаты т. Коробковым преувеличен» и просил своего заместителя подготовить соответствующую справку, а при решении вопроса о персональных окладах помнить «о специалистах Управления науки».⁶² Как мы видим, практически сразу после «революции» в зарплатах, началась работа по их корректировке.

14 декабря было опубликовано постановление Совета министров СССР и ЦК ВКП(б) о проведении денежной реформы и отмене карточек на продовольственные и промышленные товары.⁶³ Вероятно, какие-то слухи о предстоящих событиях до Германии доходили. Отголоски мы нашли в протоколах партийных собраний. Один из выступавших упрекал партийцев, что они «поддались слухам».⁶⁴ Однако никто, включая финансовых работников, ничего определенного сказать и не мог. Точная информация была только у высшего руководства, которое уже в начале декабря 1947 г. предприняло ряд подготовительных мер⁶⁵ и отдало необходимые распоряжения. Однако и тут не обошлось без накладок. Часть сотрудников потеряла деньги из первой пореформенной выплаты. Потеряли по вине своих же коллег.

15 января 1948 г. заместитель Главноначальствующего СВАГ генерал-лейтенант Дратвин доложил о сложившейся ситуации заместителю председателя Совета министров СССР В. М. Молотову.⁶⁶ Он сообщил: хотя до 16 декабря 1947 г. (до дня объявления о реформе) было запрещено выплачивать денежное довольствие, некоторые финансисты приказ нарушили. Опасаясь не справиться с большим объемом работы, они в первых числах декабря начали самостоятельно, «без ведома своих непосредственных начальников», оформлять «денежное довольствие в советской валюте». То есть действовали по обычной схеме. Но почта до объявления о реформе не успела перевести эти деньги на Родину. Они «зависли» на депонентском счету Госбанка, а затем были пересчитаны в соотношении 10:1. В результате некоторые сотрудники «недополучили денежного содержания», потеряв деньги при обмене. Дратвин доложил, что виновные привлечены к дисциплинарной ответственности и просил разрешить произвести выплату разницы. Обращение к Молотову было уже второй попыткой, предпринятой руководством СВАГ. 24 декабря 1947 г. по горячим следам министру финансов СССР и начальнику Финансового управления Министерства Вооруженных Сил СССР были отправлены шифрограммы «с просьбой произвести доплату переоцененных сумм вкладов почтовых переводов военнослужащим СВАГ». Ответа от министра финансов не последовало, а начальник Финансового управления МВС сообщил, что перерасчеты производиться не будут.⁶⁷

Можно ли в таком случае доверять словам начальника Политотдела УСВА земли Саксония М. И. Зяблова, утверждавшего, что денежную реформу его подчиненные встретили «буквально с ликованием».⁶⁸ В материалах партийных расследований можно найти совершенно другие истории: «К. не только не выступил с призывом, одобряющим это постановление Правительства и ЦК партии, но задал мне (секретарю парторганизации – Авт.) вопрос, что у него имеются в наличности пять тысяч советской валюты, и теперь они пропадут. Спрашивается, где К. взял эти деньги, зачем он советскую валюту, как какой-либо кулачок, находясь за границей, бережет в кубышке, а потом ищет людей для обмена».⁶⁹ Но и у сотрудников, действовавших в правовом поле, не искавших обходных путей и сумевших законно скопить на вкладных книжках большие суммы, часть денег пропала. Речь в данном случае идет не о спекулянтах или нечистых на руку снабженцах. Многие сваговцы, возможно впервые в жизни, получали хорошие деньги и пытались скопить что-то на будущую жизнь. И теперь такое разочарование: «Вот это я понимаю реформа так реформа, настоящая грабиловка, вот меня с женой ограбили на 8 тысяч рублей, а может и больше... Вот скоро еще и марки лопнут, а вы говорите — это не грабиловка».⁷⁰ Лейтенант, которому принадлежали эти крамольные слова, стал объектом партийного расследования и был привлечен к партийной ответственности.

Политический аспект: немецкие бюджеты и сваговская зарплата.

Новые изменения в денежном содержании сваговцев пришлись на январь 1948 г. Офицерам СВАГ (как и ГСОВГ) выплаты в советской валюте (оклады по званию, по должности, процентную надбавку за выслугу лет) снизили на 20 %.⁷¹ Безо всяких объяснений. Но время для этого было выбрано не самое подходящее. В СВАГ с конца 1947 г. начало прибывать новое пополнение. Молодым офицерам, приехавшим в Германию, мало того, что не разрешили брать с собой семьи и поселили в общежитиях, в условиях, мягко говоря, спартанских, так еще неожиданно, ничего не объяснив, снизили денежное содержание на 20 %. Новые сотрудники СВАГ искренне возмущались: «Когда меня посылали в Германию, обещали большие деньги, а сейчас получается обман... Почему снято 20 %, не разъяснено»; «Сколько и до каких пор можно жертвовать и жертвовать? Скоро в кармане ничего не останется и придется только в ведомости расписываться».⁷²

Некоторые сетовали, что лучше бы «удержание делали в марках».⁷³ За этим дело не стало. 23 июня 1948 г. Главноначальствующий СВАГ объявил о начале денежной реформы в Советской зоне оккупации.⁷⁴ Правда, новых марок к этому времени напечатать не успели, поэтому реформу решено было начать на базе имеющихся «рейхсмарок и рентмарок, путем наклейки на них особых купонов».⁷⁵ «Новые-старые» денежные знаки были введены в обращение с 24 июня 1948 г. Сотрудникам СВАГ «старые денежные знаки» стали менять на новые в размере «двухнедельной заработной платы» в марках в соотношении 1:1, а все, что было выше этой суммы — как 10:1.⁷⁶

Документов о попытках обойти невыгодные условия обмена немного. Но они касаются только тех, кого поймали за руку. Так что говорить о распространенности подобного явления сложно. В некоторых подразделениях СВАГ, отбиваясь от государства, запускающего руку в семейный карман, опирались на взаимовыручку и круговую поруку. В УСВА земли Бранденбург финансисты решили помочь пострадавшим и «самочинно» производили обмен старых денежных знаков на новые по курсу 1:1 на сумму, превышавшую размеры двухнедельного заработка.⁷⁷ Они приписывали «излишки» другим, у кого сумма для обмена была меньше положенной, и даже порой выступали посредниками в таких сделках. Наменяли марок на 8 тысяч. Среди обменных «заговорщиков» оказалось и начальство. Но сделать по-тихому не удалось.

Некто Гришин написал жалобу в ЦК и маршалу В. Д. Соколовскому. Партийный следователь Буров совместно с военной прокуратурой провел расследование. Никакого Гришина среди сотрудников не нашли. К провинившимся отнеслись достаточно мягко. Хотя действия финансистов были названы «антигосударственными», проверяющие признали, что злоупотребления не носили корыстного характера.⁷⁸ Начальника финансового отделения привлекли к партийной ответственности, но даже не откомандировали в СССР, и он благополучно дослужил до расформирования СВАГ. Все спустили на тормозах — корпоративное единодушие победило.

Через месяц, 25 июля 1948 г., «в целях завершения денежной реформы» в Восточной Германии, был проведен обмен рейхсмарок и рентмарок с наклеенными на них купонами на новые немецкие марки (марки Немецкого эмиссионного банка) в соотношении 1:1.⁷⁹ Сотрудникам СВАГ позволили обменять без проблем только месячный оклад. Свыше этой суммы обмен тоже был возможен, но для этого требовалось письменное заявление с указанием суммы и разрешение начальства.⁸⁰ Тайны семейных накоплений выходили наружу. Но самое главное — эта маленькая поблажка только подсластила горькую пилюлю — новое понижение валютной части денежного содержания.

После проведения денежной реформы в Восточной Германии потребовались срочные меры по обеспечению бездефицитности немецких бюджетов как основного условия стабилизации денежного обращения в СЗО.⁸¹ Для того, чтобы выйти из этой сложной (не только финансово, но и политически) ситуации, начальник Финансового управления СВАГ П. Малетин предложил сократить оккупационные расходы. Одной из жертв предстоящих сокращений должны были стать сотрудники СВАГ и военнослужащие ГСОВГ. «Существующие в настоящее время оклады заработной платы в немецкой валюте, — утверждал П. Малетин, — хотя и сокращены по сравнению с ранее действовавшими, однако все еще слишком высоки и рассчитаны из того, что наряду со снабжением по твердым ценам, значительная часть товаров и бытовых услуг обеспечивается по коммерческим или рыночным ценам». В результате, считал Малетин, возникло «искусственное увеличение номинальной суммы оккупационных расходов». А это, в соответствии со странной бюрократической логикой главного финансиста СВАГ, вело к тому, что личный состав оккупационных войск и Советской военной администрации был «вынужден прибегать (курсив наш. – Авт.) к значительным закупкам товаров на черном рынке».⁸²

Малетин даже не заметил алогичности своих аргументов. Оказывается, походы сотрудников и членов их семей на черный рынок были связаны не с дефицитом товаров и услуг в системе централизованного снабжения, а с «повышенными окладами». Мол, деньги сваговцам девать некуда, вот и «вынуждены» они обращаться к черному рынку. Молчаливо принимаемые начальством высокие валютные зарплаты и денежное содержание, которые в 1945–1946 гг. одним должны были компенсировать вопиющие недостатки советской системы снабжения, а других — заинтересовать работой в Германии, были осуждены как политически вредные и более нетерпимые. Вывод П. Малетина был суров и однозначен. Сокращение оккупационных расходов следовало провести за счет «пересмотра заработной платы в немецкой валюте личному составу войск, СВА и других советских организаций в Германии», а также уменьшения численности аппарата СВАГ.⁸³

Надбавку в немецкой валюте начальник Финансового управления СВАГ счел «завышенной» и предложил существенно ее снизить.⁸⁴ По-видимому, в правительстве были в основном согласны с главным финансистом СВАГ.⁸⁵ Денежное содержание было вновь уменьшено, переформатировано и заодно унифицировано. С 1 октября 1948 г. и военные, и гражданские стали получать: в советской валюте 80 % и в немецкой валюте 40 % от окладов по занимаемой должности, а генералы и офицеры — и от окладов по воинскому званию.⁸⁶ Одновременно были пересмотрены штатные расписания и уменьшена численность сотрудников военной администрации. Золотой век зарплатных преимуществ заканчивался. Политика в очередной раз победила экономику. Результатом действий власти стало заметное снижение уровня потребления, постепенное возвращение зарплатной политики в привычные советские берега, сжатие шагреневой кожи относительной потребительской свободы и несоветского сваговского «богатства». К концу своего существования СВАГ началf терять свою привлекательность для сотрудников — по разным причинам, но в том числе и по финансовым.

Зарплатные проблемы, над разрешением которых командование и финансисты бились до конца существования «министерства по Германии», окрашивали сваговскую экономическую повседневность в беспокойные тона. Здесь и явная несправедливость при назначении денежного содержания, когда один сотрудник мог зарабатывать меньше своего коллеги, занимавшего ту же должность, а подчиненные — получать больше начальников. Здесь и недоумение офицеров, оказавшихся на штатских должностях и на какое-то время превратившихся в «нелегалов». Не могло не раздражать сваговцев и деление на гражданских и военных, которым платили по-разному. Проблем добавляла и нерасторопность правительства и такого централизованного монстра, как Государственная штатная комиссия, всегда принимавшая важные для человека решения о деньгах с изрядным опозданием. Что же говорить о политике последовательного снижения зарплат, даже если они по советским меркам изначально были запредельно высоки? Тем болезненнее было воспринято их сокращение. Размеры и структура денежного довольствия сотрудников СВАГ все время менялись. Непрерывные и зачастую непродуманные зарплатные зигзаги становились постоянным поводом для тревог и порой вели к попыткам обойти систему и  защитить семейный бюджет. Одно оставалось постоянным — власть всегда действовала бесцеремонно. В ответ раздавалось робкое ворчание «сталинского человека», который однажды почувствовав дуновение хорошей, зажиточной жизни, вынужден был возвращаться в страну «равных возможностей». Повороты государственной зарплатной политики ставили даже привилегированный слой советских бюрократов — сотрудников СВАГ — на подобающее им бесправное место в сталинской системе координат.

Источник: Козлов В. А., Козлова М. Е. Зарплатные парадоксы Советской военной администрации в Германии (1945-1949) // История. Ostkraft. Научное обозрение. – М., 2018, № 5. С. 130-152.